Тайна выеденного яйца, или Смерть Шалтая

Он остановился перед портретом почтенного джентльмена — одним из многочисленных полотен, висевших на стенах коридора.

Пемзс взирал на него с явным обожанием.

— Лорд Рэндольф Пемзс Второй, — заявил он.

С портрета смотрел косоглазый старик, стоявший босиком на кресле.

— Мой дед. Погиб в сорок втором году, пытаясь установить национальный рекорд скорости. Великий человек и выдающийся химик. В тысяча девятьсот семнадцатом он изобрел препарат от траншейной стопы,[37] благодаря чему компания возглавляла мировой рынок средств по уходу за ногами последующие тридцать лет. Он был ведущим мировым специалистом по карбункулам и работал над лекарством от грибка, когда его настигла смерть. Мой отец продолжил его работу, и в пятидесятых годах мы решили данную проблему. Это помогло нам продержаться на плаву чуть дольше. Сюда, пожалуйста.

Он повел их по заваленному бланками коридору, и наконец они подошли к большой двери красного дерева. Пемзс открыл ее и отступил в сторону, пропуская гостей.

В просторном кабинете Пемзса с высоким потолком и дубовыми панелями на стенах доминировал портрет человека, который, как решили детективы, был первым доктором Пемзсом. В дальнем конце комнаты раскинулся стол размером с бильярдный, весь заваленный отчетами, а посередине красовался макет фабрики в кубе прозрачного стекла. Свет проникал сквозь окно в потолке, дождевая вода тоже. Для нее по полу были расставлены ведра и старая цинковая ванна.

Пемзс прочел по лицу Джека его мысли и нервно рассмеялся.

— Это не тайна, инспектор. Мы сейчас в финансовом штопоре, и я не могу позволить себе даже крышу починить. Сигарету не желаете?

— Спасибо, я не курю, — ответил Джек, заметив, что в сигаретнице вообще-то пусто.

Пемзс улыбнулся.

— Мудрый выбор. Незадолго до смерти мой отец пытался доказать связь между никотином и плоскостопием.

— И доказал? — спросила Мэри.

— Нет. Ее не существует. Но это мы выяснили благодаря трудам моего отца. Я узнал о смерти Болтая вчера из вечерних новостей. Мы почти год благодарили небеса за то, что они ниспослали компании такого благодетеля.

Он жестом подозвал их к окну и указал на большое здание в модернистском стиле — офисный блок с зеркальными панелями в окружении фабрики в стиле хай-тек.

— Знаете, что это такое?

Джек прожил в Рединге всю свою жизнь и был прекрасно осведомлен о соперничестве двух компаний.

— Конечно. Это «Пан энд Пропалл».

— Верно. Они только и ждут момента, чтобы поглотить нас. Семье Пемзсов в настоящий момент принадлежит только сорок процентов акций компании, так что опасность вполне реальна. В течение последних двадцати лет мы занимали средства под наши активы, лишь бы сохранить старую фабрику. Даже Касл-Пемзс заложен.

Лорд обвел рукой стол, прогибавшийся под тяжестью различной продукции Пемзса.

— Это наши лучшие линии. Необходимость оставаться конкурентоспособными ограничивает размер прибыли, и к тому же мы, по горькой иронии, страдаем от самой распространенной рыночной болезни.

— То есть?

— От успеха.

— Успеха?

— Успех товара, инспектор, не есть финансовый успех. Вам когда-нибудь приходилось пользоваться продукцией «Пемзс»?

— Да.

— И подействовало?

— Насколько помню, очень даже.

— Тогда вы поймете нашу проблему. Мы способствуем излечению, тем самым постепенно сужая собственный потребительский рынок. — Пемзс указал тростью на таблицы на стене у себя за спиной. — Перед вами график распространения бородавок. Видите, как упали кривые за последние десять лет?

Джек и Мэри посмотрели на график. Несмотря на всплески в период летней жары, неуклонное падение было налицо. Пемзс обратил их внимание на другую таблицу:

— А здесь бурсит большого пальца стопы. Упал на семьдесят процентов за десять лет. — Он перешел к третьему графику. — Грибок. Устойчивое падение за последние двенадцать лет. — Он снова повернулся к детективам. — То, что хорошо для ног всего мира, плохо для Пемзса.

— А Шалтай-Болтай? — спросил Джек.

— Ах, — улыбнулся Пемзс, — это золотое яйцо!

— Продолжайте.

— Он был нашим главным акционером. Полгода назад на последнем совещании о продаже компании все внешние акционеры проголосовали за принятие предложения «Пан энд Пропалл». Но Болтай держался твердо. С его помощью мы сумели отклонить предложение. Его упорство поразило меня, но в то же время озадачило.

— Почему?

— Я решительно не понимаю, чем он руководствовался. Планы Болтая насчет «Пемзса» для всех нас — сплошная загадка. Дураком он не был, я проверял. Но чего он хотел от «Пемзса», не имею не малейшего представления.

Он снова вздохнул и посмотрел на портрет первого доктора Пемзса, чье изображение сурово взирало на мир, держа в одной руке модель ноги, а в другой — кусачки для ногтей.

Повисла пауза. Пемзс несколько мгновений изучал потолок, затем спросил:

— Чем еще я могу вам помочь?

— Вы организовали доставку Болтая домой после его выходки на благотворительном вечере?

— Да, я. Знал бы, что он так… ну… напьется, никогда бы его за стол не пустил.

— Он утверждал, что ему ничего не стоит раздобыть пятьдесят миллионов фунтов. Как по-вашему, о чем шла речь?