Тайна выеденного яйца, или Смерть Шалтая

— Кто все эти люди? — попыталась она сменить тему, разглядывая пестрые ряды журналистов.

В зале толклись три новостные команды, японские телевизионщики, несколько независимых журналистов и маленький, испуганного вида человечек с видеокамерой, явно репортер местного кабельного канала.

— Вон тот тип с краю — Джош Рубайлис из «Крота». Рядом с ним Гектор Склизз, который пишет для «Жаба». Друг друга терпеть не могут. Парень в очках — Клиффорд Трезвер из «Совы», вероятно, единственный серьезный журналист в этом зале. Здоровяк со слегка поддатым видом, что сидит в первом ряду, — Арчибальд Макхряк, издатель «Слепня». По бокам от него сидят Просек и Пиарсон, работающие на местные газетенки — «Редингский вестник» и «Редингский ежедневный вырвиглаз». Остальных не знаю, но предполагаю, что это ребята из национального газетного синдиката.

Звонн закончил отвечать на вопросы, и снова начались рукоплескания. Он повернулся налево, направо, чтобы фотографы смогли сделать еще несколько кадров на выбор, затем эффектно покинул зал. В течение пяти минут помещение опустело. Остались только Макхряк и Склизз, пытавшиеся разобраться в собственной стенографии.

— Всем добрый день, — медленно проговорил Джек, поднимаясь на возвышение. — Вчера около часа пополуночи был застрелен Шалтай-Болтай, в то время как он сидел на своей любимой стене. Умер мгновенно. Вопросы есть?

Он уже хотел уйти, но тут прозвучал вопрос, и не со стороны Арчибальда. Задал его Гектор Склизз, который обычно никогда не досиживал даже до появления Джека в зале и потому ни разу его не видел.

— Вы кто?

— Инспектор Джек Шпротт из отдела сказочных преступлений.

— Вы новенький? Я никогда раньше вас не встречал.

— Да я тут всего-то с семьдесят восьмого года, мистер Склизз. Просто вы всегда уходите раньше, чем я успеваю подняться с места.

— Ладно. Шалтай-Болтай? — недоверчиво повторил Склизз. — Вы хотите сказать, то самое большое яйцо?

— Верно.

— Подозреваемые?

— Нет.

— Мотив?

— Нет.

— Оружие?

— Нет.

— У меня все.

Гектор встал и вышел вон.

— Еще вопросы есть? — спросил Джек, обращаясь к комнате, в которой остался один Макхряк.

— Детектив Шпротт, — начал издатель «Слепня», — вы можете подтвердить, что в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году британское правительство вело переговоры по поводу репатриации мистера Болтая из Огапоги в обмен на информацию о залежах нефти в Огапогском бассейне?

Джек вздохнул.

— Мне неизвестно ни о каких сделках с Огапогой или иными странами, мистер Макхряк. Что вас интересует в деле Шалтая-Болтая?

— Я пишу его биографию, но чем глубже рою, тем больше вопросов.

— Неужели? — устало спросил Джек.

Он не собирался сообщать Макхряку, что у него у самого имеется аналогичная проблема.

— Да, — продолжал Арчи, подаваясь вперед. — Но его арестовали не за контрабанду драгоценных камней. Я разговаривал с одним журналистом, и тот рассказал мне, что на самом деле Болтай поставлял оружие мятежникам, дабы те могли бороться с незаконно захватывавшими землю агентами правительства. Это правда?

— Это вы мне расскажите, мистер Макхряк.

— Разве это не часть вашего расследования?

— История мистера Болтая долгая и пестрая, — ответил Джек. — Начиная с мелкого мошенничества и кончая земельными спекуляциями в Сплутвии. Предмет нашего расследования составляют все грани его бытия, но в первую очередь мы намерены пристально изучить его дела на родине.

— Вроде Оксфорда? — спросил Макхряк. — Вы знаете, что он учился в Крайстчерче?

— Да, — ответил Джек. — В тысяча девятьсот сорок шестом году. Едва не попал в национальную сборную по регби.

— В сорок шестом? — удивился Макхряк. — Вы уверены?

— Да. А что?

Макхряк драматически набрал в грудь воздуха.

— А вы знаете, что между сорок пятым и сорок седьмым в Крайстчерче учился сам Джеллимен?

— Они могли никогда не общаться.

— Сомневаюсь. Джеллимен был капитаном команды регбистов.

— Его преосвященство встречался в прошлом со многими людьми, — тут же возразил Джек.

— Конечно, — неуклюже сдал назад Макхряк, спеша уверить Джека, что ни в чем не собирается обвинять Джеллимена. — Я ни на мгновение не предполагал, чтобы он мог быть замешан в делах мистера Болтая, но это тем не менее интересно! А правда, что вы подали заявление в Лигу?

— Уже слухи пошли?

— Понимаю, вы вряд ли туда попадете, но если вдруг, то не забудьте о своих друзьях в «Слепне», когда «Криминальное чтиво» завернет ваш отчет!

— Вы очаровательно умеете вести дела, Арчи.

— Значит, дело не в контрабанде драгоценных камней из Огапоги, — вполголоса проговорила Мэри, когда они возвращались в кабинет ОСП. — Он просто поставлял оружие мятежникам.

Джек задумчиво кивнул:

— Похоже, ему лично от собственных преступлений ничего не перепадало.

— Надуть финансовый истэблишмент Сити на сорок миллионов фунтов во имя свободы и демократии — в этом есть своя ирония, — продолжала Мэри.

— Согласен. Складывается впечатление, будто это яйцо отличалось совестливостью и не боялось рискнуть всем, если считало, что мир от этого станет лучше.