Тайна взорванного монастыря

Отец и Гришка покорно зашли внутрь бани. Бандит выждал немного, потом и меня подтащил к бане, держа свой пистолет наготове.

- Идите к самой задней стенке! - крикнул он. - И, если что, я в ту же секунду прострелю пацану башку, в любом случае быстрее вас буду!

Он отворил дверь, заглянул в предбанник, убедился, что там никого нет, подошел к двери парной, толкая меня перед собой.

Отец и Гришка, как и было им велено, сидели на лавке, у дальней стенки парной. Убедившись в этом, бандит втолкнул меня внутрь так, что я кубарем полетел в объятия отца, который меня подхватил, а сам остался стоять в дверном проеме, с пистолетом наготове.

- Значит, так, - стал держать свою речугу этот козел. - Все даже лучше, чем я думал. Ты, Гришка, сам знаешь, кое-что нам должен. Крест, будем считать, добровольно вернул. Но ведь и остальное принести надо, а? А эти двое останутся при мне, пока не принесешь. Не принесешь или ментов за собой притащишь - я эту баню спалю, вместе с ними. Сам видишь, бревна толстые, окон нет, дверь всего одна и хорошо запирается, деться им некуда. Так что не вздумай меня надуть! Я у тебя из машины сейчас запасную канистру с бензином заберу, заранее в предбаннике разолью бензин, чтобы оставалось лишь спичку бросить, если ты меня, падла, крутануть вздумаешь. К тому же, скоро Колюха вернется, так что у нас будет четыре глаза, бдительности не потеряем. Сколько тебе надо времени, чтобы все принести?

- Часов восемь, не меньше, - сказал Гришка. - Сам понимаешь, до тайников добираться, да ещё вскрывать их...

- Ну, насчет этого ты мне мозги не пудри! Шесть часов, не больше!

- Так ведь темно будет...

- Вот и хорошо, что темно.

- Так как же ты вовремя в темноте распознаешь, что я - это я?

- По машине. А еще... Ну, времени спичку бросить мне всегда хватит, если я увижу, что пришел не ты!

- Годится, - сказал Гришка. - Но одно условие. Мало ли почему я опоздать могу. Я тебе обещаю, что приеду, не через шесть часов, так через семь, если где-то проблемы возникнут. Но если приеду и увижу, что баня горит - развернусь и укачу, только меня и видели. В жизни ничего не получишь, кроме того распятия, которое уже у тебя.

- Ты мне условия ставишь?.. - нахмурился бандит.

- В данном случае, ставлю. И ещё одно. Если на это условие пойдешь, я тебе и все мои личные сбережения отдам.

- Сколько у тебя?

- Не много. Но и не мало. Тридцать пять тысяч новыми.

Бандит задумался.

- Ладно, идет, - сказал он. - Посиди пока с другими, пока я из твоей машины канистру достану. Через десять минут приду за тобой.

Он захлопнул и запер дверь.

- Ах, Иван, Иван! - вздохнул Гришка. - Как же ты меня объегорил?..

- Я слышал, как ты с Алексеем Николаевичем договариваешься, что обманешь меня и передашь ему, чтоб я за тобой не увязался, и я... - но договорить я не смог. Я просто расплакался. Я знаю, что мальчишкам плакать не положено, но тут я разревелся, и все тут. А отец обнял меня и погладил по голове.

- Ничего, Ванька, - сказал он, спокойно так и уверенно. - Ничего, не бойся. Прорвемся.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ВОПРОСЫ И ДОГАДКИ

Мы с Мишей добрались до нашего дома. Во-первых, это было ближайшее от мыска место, где имелся телефон. А во-вторых, Мише надо было как следует просохнуть: он и так больше двух часов промотался на морозе с насквозь промокшими ногами.

- Что случилось? - спросила мама, увидев в дверях меня и Мишу. Топа остался во дворе. Он не очень любил заходить в дом, даже зимой, на улице он чувствовал себя вольготней. Разве что, на кухню просачивался с удовольствием, да и то спешил уйти, получив все вкусные кусочки, которые могли ему перепасть.

- Мише надо переодеться и высушить ботинки, - сказал я. - А отец с Ванькой ещё не появлялись?

- Нет, - ответила мама. - Но, вроде, и рановато еще. Я не удивлюсь, если они вернутся к самому наступлению темноты, у отца ведь дел в заповеднике по горло... Михаил Дмитриевич, снимайте свои мокроступы, а я сейчас найду вам шерстяные носки и водки принесу, ноги растереть... А то ведь так и воспаление легких схватить недолго...

- Ну, водку лучше вовнутрь, - отшутился Миша, снимая ботинки. Скажите, а откуда можно позвонить? А то мы с Борисом так закатались на "Буране", встретившись на маяке, что я о всех делах забыл. Сейчас надо срочно выяснять, что происходит... То есть, происходило, пока меня не было.

- Телефон вон там, в гостиной, - показала мама.

- Очень хорошо, я сразу и позвоню.

- А я тебе помогу все приготовить, - предложил я маме.

Пока мама искала шерстяные носки потолще и готовила горячий чай, а я резал хлеб и ветчину из дикой кабанятины, Миша вполголоса говорил по телефону. Я понял, он старается говорить потише, чтобы мама не услышала лишнего и не встревожилась.

Когда мы вошли в гостиную, мама - с шерстяными носками, а я - с подносиком, на котором было все собрано, Миша уже положил трубку, и вид у него был озабоченный.

- Что случилось? - спросила мама. - Какие-нибудь неприятности?

- Да так, - ответил Миша. - Текучка. Сами знаете, наши служебные дела никогда особенно приятными не бывают... Если только в звании не повышают или премию не дают.