Тайна XV

Это были Фламмарион и Морис Реклю. Слова их в тиши марсовской ночи были приятны и поучительны.

— Уэлльс ошибался во многих отношениях — говорил ученый астроном. — К своему историческому рассказу, точность которого я с удовольствием констатирую, он часто прибавляет астрономические утверждения… И вот мои теперешние наблюдения опровергают Уэлльса…

— Я не совсем хорошо помню его.

— Жаль! Первая глава «Борьба миров» кишит ошибками…

Вот хотя бы Уэлльс говорит, что свет и теплота, которые получает Марс от солнца, как раз в половину меньше того, что получает земля. Из этого он заключает, что даже здесь, в экваториальной полосе, южная температура едва достигает температуры наших самых холодных зим… А вы видите, мы теперь переживаем марсовскую зиму почти на 25° широты, теперь шесть часов вечера, а температура чуть-чуть только свежа.

— Приятная свежесть!

— Приятная или нет дело не в том! Но она подтверждает мою теорию…

— А пока что, надо побеждать! — прервал их Никталоп. — Чтобы победить, надо быть сильным, чтобы быть сильным, надо есть. Господа ученые, сирена объявляет нам, что обед подан.

В столовой они нашли Клептона и Дамприха. Последний держал в руке фотографические снимки.

— А, посмотрим.

Никталоп взял нужную ленту.

Он разворачивал ее мало помалу, внимательно смотрел, и красивое, строгое лицо его носило отпечаток странной суровости. Облокотившись на него и наклонившись к его плечу, Ксаверия следила слегка испуганным взором за странными и чудесными видами. Крошечные, они были еще страшнее и имели какое-то сверхъестественное чудовищное значение, благодаря копошащимся странным существам и непонятным предметам…

Ксаверия вздрогнула и дрожь ее взволновала Никталопа. Он живо свернул негативы и отдал их Фламмариону.

— Дамприх, в эту ночь вы не спите. Примите на себя командование мухами, и пусть они кружатся беспрерывно над армиями, чтобы предупредить на воде и на воздухе внезапное нападение… А теперь к столу.

Тотчас же после десерта, состоявшего из фруктов и консервов, Никталоп встал, прошел в свой кабинет и дал письменно Клептону все необходимый инструкции. Они состояли в следующем: не нападать; в случае нападения Марсиан, отступать, не принимая битвы и, затем, по возможности, занять первоначальные позиции…

— А вы? — спросил Клептон.

— У нас с Ксаверией будет гидроплан, спрятанный под деревьями на берегу, и подводная лодка поблизости. Этого достаточно, чтобы нас спасти. Ни вы, ни армия не должны заботиться о нас. Не забудьте, что я вижу ночью. У меня, значит, на случай несчастья все шансы, чтобы избегнуть Марсиан.

— Дело в том, что я, друг мой… — пробормотал Клептон, колеблясь…

Никталоп поднял голову и посмотрел прямо в глаза инженеру.

— Ну, договаривайте, — сказал он дружелюбно.

— Ну, так вот! По-моему, большая неосторожность позволить Ксаверии вас сопровождать… Один только вы, Никталоп, вы неуязвимы, потому что тьма вам покровительствует и служит вам. Но Ксаверия может быть вам только помехой…

— Это правильно! — ответил серьезно Сэнт-Клер.

— Это совершенно справедливо! — повторил Сэнт-Клер.

Он задумался. Потом встал, сказав:

— Пойду сказать ей.

— Незачем, Лео! — произнес в глубине кабинета голос. — Я была тут, я слышала. Клептон прав. Я остаюсь.

Она вышла на свет электрической лампы, озарявшей стол. В ее красоте было что-то трагическое.

Она продолжала:

— Я остаюсь, но не на Франке, а на гидроплане, который будет тебя ждать. Таким образом, не мешая тебе, я буду около тебя, и буду делить с тобой отчасти опасности, которым мы будем подвергаться…

— Пусть будет по твоему желанию, Ксаверия — просто сказал он.

Сэнт-Клер быстро снарядился. Платье и каска, непроницаемые для жарких лучей, маленькое электро-зеркало на поясе с правой стороны, слева длинный и широкий обоюдоострый кинжал. Свернутый и перекинутый через плечо мешок должен был служить моментальной тормой для Марсианина.

Ночь, очень тихая, хотя несколько холодная, была темна; две луны должны были показаться только после часа ночи. Там, немного выше горизонта, яркая звезда выплывала из последнего предзакатного тумана… Это была Земля, похожая на Венеру, если ее наблюдать в ясный вечер… Но Земля и звезды посылали на Марс только туманный жидкий свет.

— Вернейль! — закричал он.

— Повелитель!

— Отчаливай!

Сам он, поспешно пожав руку Клептону, Дамприху и другим, неподвижно стоявшим в тревоге за него, вскочил на сидение и взял Ксаверию на руки.

— Отпустить все!

Управляемая Вернейлем муха отцепилась от Франка, пустилась, потом скользнула в ночь.

— На гидроплан, — сказал Сэнт-Клер.

— Который?

— На первый, который заметишь.

Вернейль свистком, прикрепленным к мотору, дал призывной сигнал гидропланам.

И в ту же минуту 106 тихо спустился на заднюю палубу одной из странных машин, скользивших по воде с молниеносной скоростью.

Гидроплан был не что иное, как большая плоская лодка, снабженная спереди пропеллером и мотором в центре, двумя трубами, выбрасывавшими торпеды на палубе, и рулем позади лодки.

Гидропланы имели вид сигары, разрезанной вдоль посередине: плоской частью они касались воды.