Тайна за 107 печатями, или Наша разведка против масонов

Граф нашел искомую папку и направился с ней к Дмитрию Ивановичу Менделееву. Тот сразу углубился в чтение, а завершив его, поручил своим помощникам отыскать Вернадского. С этого момента профессор Вернадский стал сотрудничать в качестве научного консультанта Имперской разведки. Ему была дана возможность вместе с Менделеевым открыть лабораторию, в которой были начаты исследования, финансируемые известными в России предпринимателями и меценатами Рябушинскими, к слову, те обладали уникальной способностью улавливать самые перспективные направления науки и финансировать их. Благодаря такой всемерной поддержке Вернадский пришел к идее цепной реакции и ядерного синтеза.

Эти работы, к сожалению, были остановлены в канун Русско-японской войны. И не в связи с тем, что, как нам говорят, Николай II в условиях приближающейся войны якобы прекратил финансирование, а совершенно по другим причинам. К тому же император вовсе не финансировал работу этой лаборатории. Причина была в том, что резидентурами Ордена, функционировавшими в России и за рубежом, были сформированы условия на финансовых рынках Европы и Азии для банкротства семьи Рябушинских. Тогда многие состоятельные семьи потерпели крах: Смирновы, Морозовы, Демидовы, Кутайсовы, Новиковы, Строгановы, Устьянцевы, Карамышевы, Серебровские и другие — истинные столпы русского предпринимательства.

Эта была широкомасштабная операция по разрушению многоукладного русского хозяйства, державшегося на плечах не только профессионального наемного рабочего, добротного крестьянства, находчивого мещанства, но и на плечах хозяйственников, экономистов и финансистов.

В 1913 году в Российской Академии наук на научном собрании профессор Вернадский зачитал свой доклад по теме «О радии и его возможных месторождениях в России». А императору через графа Канкрина подал справку, в которой сформулировал мысль, что радиоактивные элементы имеют в себе чудовищную энергию, которую можно будет в скором времени извлечь. К справке прилагалась программа работ на ближайшие годы.

Тогда не говорили слов: атомные бомбы, реактор — но в кабинете графа Канкрина явственно чувствовалось, что Россию помимо социальных потрясений может в ближайшее время ожидать нечто масштабное и в науке.

Несмотря на серьезные проблемы в финансах, Рябушинские изыскали достаточно приличную сумму — около 800 тысяч рублей золотом — на дальнейшие работы. Атомная программа начала воплощаться в жизнь…

Но Вернадского ждало разочарование.

Его правой рукой вскоре стал физик М. И. Соболев, вернувшийся из Парижа, где стажировался в лаборатории Кюри. Через несколько месяцев Пьер Кюри, встретившись с Вернадским на научной конференции, в приватной беседе информировал русского ученого, что он не доверяет Соболеву. И что ему известно, что Соболев вовсе и не… Соболев и что он связан с активистами 2-го Интернационала, которые уж больно любопытны в том, где и как идут новейшие изыскания в научных исследованиях. К сожалению, Вернадский это не воспринял всерьез и своевременно не поставил в известность своего покровителя. И лишь когда заметил, что прямо из стола стали исчезать исследования в новой области, а его помощник явно саботирует принимаемые им решения, профессор обратился в Имперскую разведку. Но графа не было в столицах, а к императору попасть оказалось невозможно. Вернадский вернулся в лабораторию и, отложив визиты до лучших времен, на часть денег, оставшихся от меценатства Рябушинских, организовал экспедиции в Сибирь, в Азию и на Памир для поисков урановых месторождений. К этому были подключены военные эксперты; а когда залежи урана были найдены, их места нахождения были строго засекречены.

Но утечка информации произошла; вскоре в научных кругах разгорелся скандал. После чего Вернадский был приглашен военным министром В. А. Сухомлиновым, которому набросал план создания атомного устройства, способного в результате цепной реакции взорваться. Ученому было предложено не афишировать свои работы.

После встречи с военным министром с Вернадским встретился граф Канкрин, который уже знал о том, что из его лаборатории происходит утечка секретных материалов. Александр Георгиевич предусмотрел локализацию, но все же речь о создании «особо тяжелой и мощной бомбы» просочилась в открытую печать.

С началом Первой мировой войны стало все труднее прятать секреты.

Агент Группы — английский писатель Герберт Уэллс, постоянно интересовавшийся внутренней жизнью России и ее секретами, — в своем произведении «Освобожденный мир» приводит описание атомной бомбы и несущего ее бомбардировщика, похожего на русский аэроплан «Святогор» конструктора Игоря Сикорского, который в то время был одним из руководителей военной промышленности, одновременно занимался конструированием летательных аппаратов.