Тайна за семью печалями

На пороге стоял заросший щетиной сосед из квартиры напротив – Николай. Глаза красные, волосы взъерошены. Но перегаром от него не несло. Значит, трезвый. Тогда почему так выглядит? Настю застукал, наконец, с любовником? А к ней зачем пришел? За жалостью и пониманием? Вот этого-то как раз она ему дать и не сможет. Денег в долг – пожалуйста. Бутылку даже может вынести. У нее всегда запас на балконе хранился в картонных коробках. А вот за пониманием и состраданием – это не к ней.

– Здрасте, – сипло поздоровался сосед, рассматривая ее так, будто видел впервые.

Хотя, может, в таком виде и в самом деле ее впервые увидал. Или позабыл, как она может выглядеть. Не важно!

– Здрасте, – ответила она ему с кивком.

И замолчала. Не собирается она ему помогать наводящими вопросами. Раз пришел, значит, имеет, что сказать.

– Разговор есть, – проговорил он с трудом после очень продолжительной паузы.

– Есть – говори. – И опять она замолчала.

Только выразительно глянула на левое запястье, где по определению должны были быть часы. Часов никаких не было. Она их не носила никогда.

Николай намек понял. Вздохнул тяжело. Выдохнул.

– У меня беда случилась, Валерия.

О, имя ее знает. Надо же! Она-то думала, что кроме Марии Сергеевны – злобной старой ведьмы – никто не знает, как ее зовут.

– Я не виновата? Нет? – с легким хмыканьем поинтересовалась она.

– Нет, – мотнул он головой, приводя в движение всклокоченные волосы.

– И?

Она сделала попытку прикрыть дверь. Утопающий в горе человек не ее тема. Она себя едва спасла. К слову, что, кажется, спаслась, осознала всего лишь несколько дней назад.

– Ты не виновата, Валерия, но ты должна мне помочь.

Он не дал ей закрыть дверь, поставив на порог ступню в домашнем клетчатом тапке. Конечно, это не было для нее препятствием. Она бы справилась и с ногой его в тапке. И с самим Николаем. Но наносить кому-то увечья сегодняшним утром, начатым в хорошем настроении, она не станет.

– У тебя минута, чтобы изложить суть. – Она мгновенно стала строгой.

И подумала, что если он сейчас примется ныть, жаловаться на судьбу и неверную жену, то она все же применит силу и оттолкнет его. И дверь захлопнет.

– Мама умерла, – еле продавил он через зубы.

– Соболезную, – с кивком произнесла Валерия. – Денег нет на похмелку? Могу одолжить.

– Не надо. У меня все есть – и деньги, и выпивка. Я не хочу. Не могу больше пить.

Надо же, как совпало! Она тоже.

– И что от меня надо? Погулять с тобой?

«Как с собачкой?» – Этого она не произнесла. Но он догадливо хмыкнул.

– Я же не пес, чтобы меня выгуливать, – удивил он ее снова.

И снова повисла пауза. Она решила молчать до победного. Вдруг стало немного интересно. Выходило, что этот странный тип Николай удивительным образом шлепает с ней по жизни теми же самыми рельсами и даже мысли угадывает. До сего момента только двоюродный братишка этим мог похвастаться.

– Мама не просто умерла. Ее отравили.

Внутри у Леры противно заныло. И внутренний голос тут же потребовал захлопнуть дверь и не слушать сдавленный лепет серого от горя человека. Но она послала этот голос прочь. Где он был, голос этот, когда она утопала в вине и в прямом и переносном смысле несколько последних лет? Почему не нашептал ни разу никаких нравоучений? Не потребовал очнуться?

– Есть заключение патологоанатома?

– Есть, но очень туманное. Я мало что в нем понял.

Он полез в карман широких спортивных штанов точно такого же цвета, как и у нее вытащил свернутый вчетверо лист, протянул ей.

– Взгляни, пожалуйста.

«Не бери этого! Уйди! – сипело в левом ухе. И в правом отзывалось: – Мало тебе своих проблем? Лера, не смей!»

Но она уже развернула лист. И чем дольше читала, тем сильнее хмурилась.

– Что вы от меня хотите? – вернула она Николаю заключение, аккуратно свернув его по тем же сгибам.

– Правды! – воскликнул он с чувством.

– Какой правды? – Лера начала чувствовать раздражение.

– Мне соседки поначалу сказали, что мама отравилась дыней с рынка. Но что за дыня, что за рынок? Она никогда на рынках не покупала ничего. Всегда говорила, что там никакого контроля за продуктами. Не было никаких покупок на рынке. Бред это. Все и всегда магазинное.

– Пусть магазинное, но это не исключает возможность отравления некачественным товаром. В каком магазине она покупала дыню?

– Я не нашел чека, – признался Николай. – Зато эксперты нашли дынные и арбузные корки. Арбуз был чистым, а вот дыня…

– А дыня была некачественной, что вызвало отравление у вашей матери и повлекло за собой смерть, – забытыми протокольными словами проговорила Валерия. – Все?

– Нет, не все. – Его клетчатый тапок снова встал на ее порог. – В ее телефоне я нашел кое-что.

Она молчала. Ситуация ее напрягала, вызывала острое желание спрятаться за своей дверью и провести остаток дня в предвкушении тренировки. И не потому, то Николай долго мямлил. А потому, что кое-что ей не понравилось в заключении эксперта.

Она не могла быть уверенной на сто процентов, но, кажется, в крови его умершей матери был обнаружен яд. И вряд ли этот яд мог синтезироваться сам собой в сгнившей дыне.

Но тссс, она молчок!