Тайна за семью печатями (СИ)

Эта дверь, в отличии от первой, скрипнула и поддалась с трудом. Тяжелая, массивная, эту с ноги не откроешь. С нажимом упираясь в нее, стараясь сгладить скрип до минимума, я пробралась в достаточную для меня щель. Приглушенный свет исходил из центра весьма просторного помещения. Стены комнаты были полностью обставлены шкафами, кроме того места, где располагалась дубовая кровать. Посреди комнаты стоял прямоугольный стол, заброшенный всевозможным хламом, над которым горели ночники. Запах! Чем тут так пахнет? Я зажала нос пальцами, морщась от затхлого алкогольного "аромата" вперемешку с прелым зловонием и медленно продвинулась внутрь, оглядываясь по сторонам. Все помещение напоминало пристанище бомжа, везде валялись разбросанные вещи, тюки с книгами, мусорные мешки, заполненные до отказа отходами и которые, казалось, неделями не выносились. Хруст стекла заставил меня опустить глаза в пол. Ах, вот что упало! Разбитый кувшин, осколки которого разбросало по полу и попались мне под ноги, превратились в мелкие фрагменты стекла. Растекшаяся по полу подозрительная жидкость, видимо содержимое кувшина во время падения, формой мокрого пятна напоминало того самого зеленого змия, с извивающимся хвостом. Посреди стола, склонив голову на согнутые в локтях руки, в ужасно неудобной позе то ли сидел, то ли полулежал Фридерик Нортье. Ужасное зрелище! И как преподаватель боевой магии мог докатиться до такого состояния? Я почувствовала легкую тошноту, подступающую к горлу. Резкий запах сильного перегара ударил в нос. Вот же дьявол! Так я сама вся пропахну этим "ароматом", если сию же минуту не покину это отвратное место. Мне нужен воздух, свежий воздух! К черту этого защитника, кем бы он ни был! Разве достойный защитник рода Альстеир позволил бы себе жить в таком смраде? И я уже почти сделала шаг в сторону двери, как мой взгляд зацепился за бумажный уголок, выглядывавший из сальной шевелюры Нортье. Что это? Письмо? Ох уж, это мое любопытство! Осторожно, двумя пальчиками, почти кончиками ноготков, я ухватилась за уголок и потянула на себя, раскачивая бумагу то влево, то вправо, обнажая все большую видимость, зажатой в руке Нортье фотографии. Закрывая нос и рот рукой, чтобы не дышать ядовитым перегаром и не дай бог, разбудить непутевого преподавателя, я все-таки выудила карточку из его рук. Интересно, что он там прячет! И вот она у меня в руках! Я выпрямилась, развернув фотографию изображением вперед, так и застыв на месте. Слегка пошарпанная и местами выцветшая фотография завладела всем моим вниманием. На фото была изображена семья! Молодая женщина со светлыми распущенными волосами, в элегантном платье до колен качала на руках девочку в розовом костюмчике для новорожденных и с розовой повязкой на голове в виде цветка. Рядом с ней, счастливо улыбаясь, стоял мужчина, на руках у которого сидела девочка годовалого возраста в желтом платье и белых носочках с кружевной каймой. Между ними, обнимая их с разных сторон и тоже радостно улыбаясь, расположился мужчина с длинными волосами. Пан Нортье! Этот мужчина на фото был намного моложе, но черты лица принадлежали без сомнения именно ему. И все фото, не смотря на его тусклость, посылало мне заряд чего-то светлого, сияющего счастьем и любовью. Я ловила глазами каждую черточку, расположение рук, цвет глаз, предметы вокруг, а сердце мое стучало в груди набатом, подсказывая мне о чем-то. Охваченное теплом и нежностью, оно чувствовало свое родное, в этих глазах, в их облике. Две девочки! Это не могло быть совпадением! Чью еще фотографию мог держать в руках защитник рода Альстеир? Ведь своей семьи у пана Нортье не было! Я впилась глазами в каждую мелочь на фото. Как бережно держит мужчина девочку на руках, как ее маленькие пальчики цепко ухватились за палец отца, запечатлев этот поистине самый сентиментальный момент. Я сглотнула и шмыгнула носом, глаза защипало от слез, но я не стала их смахивать с ресниц. Эти слезы дорогого стоят! Моргнув, они тот час же упали вниз, едва не задев края фотографии, я снова всмотрелась в лицо отца и перевела взгляд на мать. Неужели это мои родители? Да нет, это точно они, я уверена! Синтия только родилась, а мне уже исполнился год. И волосы у Синтии от мамы, белокурые, с завитушками, когда как мои каштановые - от отца. Слезы снова выступили на глазах и скатились по щекам сырой дорожкой, опадая вниз. На этот раз, мой взгляд уловил, что падают они прямиком в стопку с янтарной жидкостью, стоявшую по левую сторону от наполовину недопитой бутылки. Вот же пьяница! А слезы, упавшие в стопку, вспыхивали, как спички, крохотным огоньком и угасали. И я, наверное, заострила бы на этом свое внимание, если бы не... Я инстинктивно дернулась, почувствовав движение. Пан Нортье пошевелился, что-то несвязно забормотал, силясь поднять голову. А я чуть не вскрикнула! Прижав фотографию к груди, я судорожно оглянулась, попятилась назад и снова наступила на осколки стекла. Черт! Вот ведь незадача! Раздалась неразборчивая брань и фигура пана Нортье начала медленно подниматься из-за стола, переваливаясь то на один бок, то на другой. А я, на этот раз, смотря себе под ноги, успела улизнуть от предательски хрустнувших осколков и спрятаться за стоявшей позади вешалкой, нагроможденной всевозможной одеждой, которая хорошо меня прикрывала. Пан Нортье покачиваясь, выпрямился, откинув назад сальные волосы и громко, с утробным звуком, рыгнул. Какая мерзость! Меня передернуло от жутко неприятного ощущения, внутри все сжалось и мне захотелось, как можно скорее покинуть это скверное место, забрав с собой единственный светлый лучик - фотографию родителей, которых мы с Синтией никогда не видели. Вот будет ей сюрприз! Пан Нортье снова качнулся, повернув голову в сторону стоявшей не выпитой стопки. Одной рукой он схватился за горлышко бутылки, а второй за невыпитую стопку и подняв ее, разом осушил. Закашлявшись от переизбытка алкоголя, бывший почетный защитник, издав отвратительный хлюпающий звук, упал на стул, обессиленно уронив голову на стол. Новая порция вновь выбила почву у него из под ног. Я противно сморщилась. Не хочу оставаться здесь ни минуты! И сейчас, когда это, опьяненное зеленым змием, тело пребывает в безсознательном состоянии, я могу покинуть логово этого горького пьяницы. Я вышла из своего прикрытия и обходя осколки на полу, прошмыгнула в дверную щель. Только тогда я вздохнула с облегчением! Нееет, не надо нам с Синтией такого защитничка! Может при родителях он и был защитой и опорой, но сейчас он явно скатился на самый край. Кто он мне, что бы я за него так волновалась? Никто! Вот и хватит о нем думать!