Тайна за семью печатями

– Если твои слова означают, что ты все-таки едешь в Кембридж, тогда я посмотрю, что могу наскрести. – (Себастьян последовал за ней в дом.) – И закрой за собой дверь, а то подумают, что ты дурно воспитан.

Себастьян поспешил назад и захлопнул входную дверь, а затем последовал за Тибби вниз по лестнице на кухню.

– Смотрите-ка, кто к нам пришел! – Увидев юношу, Дженис на радостях крепко обняла его.

Затем последовал самый вкусный завтрак, который он ел с тех пор, как последний раз сидел в этой кухне.

– Чем же ты занимался после того, как уехал от нас? – спросила миссис Тиббет.

– Побывал в Аргентине и познакомился с принцессой Маргарет.

– А где это – Аргентина? – спросила Дженис.

– Далеко-далеко, – ответила миссис Тиббет.

– А в сентябре еду в Кембридж, – добавил он, прожевав. – Это все благодаря вам, Тибби.

– Надеюсь, ты не обиделся на меня, что я тогда побежала к твоему дяде. А что еще хуже, ему даже пришлось приехать ко мне сюда, в Паддингтон.

– И слава богу, что вы так сделали. Иначе я и сейчас еще был бы в Аргентине.

– А что тебя привело в Лондон на этот раз? – спросила Дженис.

– Так соскучился по вам обеим, что пришлось вернуться. Да и потом, где еще я найду приличный завтрак?

– Так я тебе и поверила, – проворчала миссис Тиббет, подкладывая ему в тарелку третью сардельку.

– Что ж… есть одна причина, – признался Себастьян. – Бруно пригласил меня в Уимблдон: сегодня днем мужской полуфинал. Фрейзер против Купера.

– В Эшли Купера я просто влюблена, – охнула Дженис, уронив кухонное полотенце.

– Ты влюбляешься в каждого, кто доходит до полуфинала, – подначила миссис Тиббет.

– Неправда! Нил Фрейзер мне никогда не нравился.

Себастьян рассмеялся. В том же веселии он провел еще час, почему и появился на Итон-сквер не ранее половины двенадцатого. Когда Бруно открыл дверь, Себ сказал:

– Меа кульпа, но в свою защиту скажу: меня не отпускали две мои подружки.

– Давай-ка еще раз, – велел Мартинес, – и не упускай ни одной детали.

– За прошлую неделю команда из трех опытных водителей выполнила несколько пробных пробегов, – рассказал Диего. – Сегодня днем они проведут финальный хронометраж.

– Где или почему может произойти сбой?

– Если Клифтон не примет твое предложение, мероприятие придется отменить.

– Насколько я знаю этого мальчишку, он не сможет устоять. Просто убедись, что я не наткнусь на него, прежде чем он утром уедет в Кембридж. Не уверен, что не придушу его.

– Сделаю все, чтобы ваши дорожки не пересеклись. Сегодня вы ужинаете с майором Фишером, а завтра сразу с утра – встреча в городе, где вас вкратце проинформирует адвокат компании о ваших юридических правах в случае приобретения вами семи с половиной процентов акций «Пароходства Баррингтонов».

– Что днем?

– Мы вдвоем едем в Уимблдон. Не затем, чтобы смотреть финал женского турнира, но чтобы заполучить десять тысяч свидетелей вашего алиби.

– А где будет Бруно?

– Поведет в кино свою подружку. Начало сеанса в два пятнадцать, окончание – часов в пять, так что он не узнает печальных новостей о своем друге, пока вечером не вернется домой.

В тот вечер Себастьяну уснуть не удавалось. Как немое кино, кадр за кадром перед его глазами мелькали все события дня: завтрак с Тибби и Дженис, поездка в Уимблдон на «МГ», а потом – захватывающий полуфинал и победа Купера в четвертом сете со счетом 8:6. День завершился визитом к мадам Джоджо на Бруер-стрит, где его окружил десяток Габриэл. Но об этом он маме рассказывать не станет.

А затем, самое главное, по дороге домой Бруно спросил его, не хочет ли он завтра отправиться в Кембридж на «МГ» вместо того, чтобы послезавтра ехать туда на поезде.

– А твой папа не будет против?

– Так это его идея.

Спустившись утром к завтраку, Себастьян с огорчением узнал, что дон Педро уже уехал на встречу в Сити. Он так хотел поблагодарить Мартинеса за всю его доброту! Себастьян решил написать ему сразу по возвращении в Бристоль.

– Какой же потрясающий день был вчера у нас с тобой, – сказал Себастьян, насыпав в тарелку корнфлекса и усаживаясь рядом с Бруно.

– Да к черту вчера, – проворчал Бруно. – Меня куда больше беспокоит сегодня.

– А что такое?

– Не знаю, надо сказать Салли, как я к ней отношусь, или прикинуться, будто я знаю, что она знает? – выпалил Бруно.

– Все так плохо?

– Для тебя – нет. В таких делах ты намного опытнее меня.

– Это точно.

– Будешь ухмыляться, не получишь «МГ».

Себастьян постарался сделать серьезное лицо. Бруно потянулся к нему через стол и спросил:

– Как думаешь, что мне надеть?

– Что-нибудь неформальное, но модное. Например, не галстук, а шейный платок, – предложил Себастьян, и в этот момент в прихожей зазвонил телефон. – И не забудь, что Салли сейчас наверняка тоже озабочена, что ей надеть, – добавил он, когда в кухню вошел Карл.

– Мистер Бруно, вас просит к телефону мисс Торнтон.

Бруно покорно поплелся в прихожую; Себастьян рассмеялся. Он намазывал джем на второй кусочек тоста, когда несколько минут спустя его друг вернулся.

– Черт, черт, черт.

– Что стряслось?

– Салли не может. Она простыла, лежит с температурой.