Тайна заброшенного замка

Зато Эльвина попала в безнадежно отстающие, у старушки не было никакого желания учить язык незваных гостей.

Когда, по мнению Баан-Ну, пленник достаточно усвоил менвитский язык, а говорильная машина могла бесперебойно (столько много в ней содержалось информации) делать переводы, генерал в сопровождении Ильсора прибыл в комнату затворников для беседы с Ментахо.

Баан-Ну первым делом принялся расспрашивать пленника о его стране. Ментахо вел себя осторожно: он уже получил наставления от Страшилы, что и как говорить. Рассказывать, что страна Волшебная, было не нужно. Строго-настрого запрещалось упоминать о сказочных феях Стелле и Виллине. Нельзя было проговориться, что птицы и звери понимают человеческую речь. Существование Страшилы и Дровосека тоже должно было остаться тайной.

— Скажи, Ментахо, как называется страна, в которой мы находимся? — спросил генерал.

Машина вздыхала, мигала, попискивала, старательно переводя то на один язык, то на другой,

— Гудвиния, господин генерал, — ответил ткач по-менвитски.

— А почему она так называется? — последовал вопрос.

— По имени Гудвина, который прославился военными подвигами, — сказал, не сморгнув, Ментахо, но, правда, сказал на своем языке, сочинять на чужом ему было еще трудно.

— Гудвин — король? — спросил генерал. Получив утвердительный ответ, он поинтересовался:

— Значит, у вас были войны?

— Еще какие! — похвастался Ментахо. — Армия Гудвина славится необычайной храбростью. Она одержала победы над могущественными государствами Гингемией и Бастиндией.

Ткач плутовал, но пользовался подлинными именами, чтобы не запутаться.

— У вас есть пушки? — продолжал расспросы Главный Пришелец.

— Пушка у нас только одна, — честно признался Ментахо, — но зато какая! Одним выстрелом может положить целую армию деревянных солдат.

— Каких солдат? — не понял генерал.

Ментахо сказал лишнее и молчал, Баан-Ну решил — говорильная машина сделала неверный перевод.

Как бы там ни было, разговор инопланетянину нравился меньше и меньше.

— Ну, а Гудвин продолжает править страной? — поинтересовался он.

— Нет, господин генерал. Он улетел на Солнце.

— То есть, как улетел?

— На этом, на воздушном…

— Корабле? — спросил генерал.

— Вот-вот, — подтвердил ткач.

Заявление о межпланетном путешествии Гудвина (а именно так понял его полет Баан-Ну) подействовало на генерала удручающе. Он поморщился, но продолжал расспросы.

— А скажи, друг Ментахо, кто жил в Ранавире? — нечаянно назвал ткача «другом» Баан-Ну, до того он был озабочен. — Такой громадный замок…

Ментахо догадался: его спрашивают про бывшего владельца замка. Но он ничего о Гуррикапе не знал. Все же Ментахо не растерялся,

— А… это так, — неопределенно махнул он рукой, — строитель замка Гуррикап.

— В Гудвинии есть великаны? — с колотящимся сердцем задал свой главный вопрос Баан-Ну.

— Куда им деваться? Водятся еще, — как ни в чем не бывало сказал Ментахо.

Холодный пот вдруг прошиб рамерийца, но он, пока не узнал подробности, продолжал беседу.

— У великанов свое королевство? — как можно невозмутимее спросил он.

— Нет, великаны живут поодиночке, — рассказывал Ментахо. — Видите ли, они настолько свирепы, что не могут ужиться друг с другом. Как встретятся, так и начинают швырять один в другого камни.

Хоть король Ментахо и превратился под действием Усыпительной воды в ткача, характер его положительно не менялся. Лгал он вдохновенно, с полной самоотдачей, при этом глядел в глаза собеседнику — продолговатые, суровые, от рассказа ткача изумленно расширившиеся.

Лгал он по-королевски!

Главный менвит молчал, растерянность подвела его. Он даже про свой взгляд забыл, а то бы мог приказать что угодно, например, говорить правду.

Встретившись в следующий раз с Ментахо, БаанНу менял порядок вопросов, задавал их врасплох. В ответах ткача повторялись все те же имена.

«Нет, невозможно допустить, что этот легкомысленный человек, этот вертопрах, врет, — размышлял генерал. — Ну, конечно, привирает. Характер у него широкий, но, думаю, самую малость».

С момента приземления Баан-Ну не раз вспоминал о том, что правитель Рамерии Гван-Ло ждет от него сигнала о покорении Беллиоры. Надо было торопиться.

Прежде всего, инопланетяне окружили Гудвинию цепью радарных установок,

Баан-Ну приказал расставлять радары километрах в пяти-десяти один от другого. Так обеспечивалась, по его мнению, полная защита границы между Гудвинией и Большим миром.

Пушки выгрузили из «Диавоны», но радары пришлось все же строить.

Пока арзаки монтировали установки, вертолетчики-менвиты поднимались на самые высокие вершины Кругосветных гор, расчищали площадки, ставили поворотные круги для пушек. Вращающаяся антенна радара улавливала приближение любого живого существа, электронное устройство посылало радиосигнал в Ранавир, а кроме того, наводило самозаряжающуюся пушку на живую цель.

Работы были закончены. Но установки не включались. Целый час их держали на ограничителе, чтобы дать возможность вертолетам улететь в лагерь.