Тайна заброшенной часовни

— Царусь, — растроганно проскрипела панна Эвита. — Его зовут Царусь, потому сто он сплосное оцарование.

— Ох, очаровательный! Ах! Очаровательный! — восхищались Ика и Катажина, незаметно разглядывая безукоризненно элегантный туалет панны Эвиты: серебристо-серые эластичные брючки, обтягивающий лазурные свитер, синие бусы, синие сандалии и носки в цвет свитера.

Наконец, закончив восторгаться Чарусем (который опять погрузился в полудрему), девочки приступили к делу.

Прежде всего они разделились: Ика вступила в беседу с пани Краличек, а Катажина (скорее, Альберт) подошла к машине и стала внимательно ее разглядывать.

— Какая ужасная погода, — тараторила Ика. — Если и дальше так пойдет, не миновать наводнения. А вы как считаете? Я где-то прочла, что в Европе меняется климат, с каждым годом становится все холоднее, и не исключено повторное наступление ледникового периода…

— Ой… — испугалась панна Эвита. — Неузели узе в этом году?

Пани Краличек и Ика многозначительно переглянулись. В их взглядах были жалость и сочувствие.

— Не волнуйся, дорогая, — сказала пани Краличек. — Возвращение вечных льдов предвидится через несколько тысячелетий.

Панна Эвита вздохнула с облегчением.

Тем временем Катажина (а скорее, великий Альберт) сосредоточила все свое внимание на автомобиле. Она убедилась, что двигатель довольно-таки запущен, и профилактика проведена халтурно. Одна из пробок аккумулятора ввернута не до конца, свечи пригорели и так далее. Закончив осмотр, Катажина наклонилась над паном Адольфом.

— А что, собственно, произошло?

Пан Адольф высунул из-под машины лицо в черных разводах и через силу улыбнулся.

— Ах, милая Кася, — вздохнул он. — Я не большой специалист, но, похоже, все дело в тросе сцепления.

«Помнит, как меня зовут», — удивилась Катажина, и чувство симпатии к пану Адольфу еще больше укрепилось. Однако дух Альберта заставил ее весьма насмешливо выразить свое удивление.

— Только и всего? — сказала Альберт. — Чего же вы столько возитесь с такой ерундой?

Пан Адольф изумленно вытаращил глаза.

— Ерунда? — Он даже, похоже было, разволновался. — Что ж, если это ерунда, я готов уступить вам свое место.

— Да я с удовольствием, — не моргнув и глазом, ответила Катажина. — Только сбегаю домой переоденусь.

Пан Адольф на мгновение потерял дар речи. Пацулка с насмешливой улыбочкой наблюдал за происходящим.

— Что-о-о? — наконец взорвался пан Адольф. — Это автомобиль, детка, а не кукла с оторванной ножкой.

Альберт отступила на шаг, и ее симпатия к пану Адольфу резко уменьшилась.

— Куклы меня не интересуют, — ледяным тоном произнесла она. — Этот тип машин я, правда, не очень хорошо знаю, но исправить такой пустяк, как трос сцепления, труда не составит.

Пан Адольф опешил. С минуту он недоверчиво и испуганно разглядывал Катажину, пока не убедился, что она не шутит.

И поступил как истинный джентльмен: выкарабкался из-под машины и низко поклонился, прижав руку к сердцу.

— Я вам чрезвычайно признателен, панна Катажина, — сказал он, — но не могу позволить, чтобы… в моем присутствии, и пока руки у меня еще не отсохли… чтобы такая очаровательная юная особа портила пальчики и пачкала личико, занимаясь грязной работой. Простите, что не могу пожать вам руку… — Он продемонстрировал свои ладони. Комментариев не потребовалось — ладони были еще чернее лица.

— Ну что вы, пан Долек, — сказала Катажина, переживая очередной приступ симпатии к пану Адольфу. — Мне правда не трудно.

— Эй! Это еще что?! — вдруг раздраженно воскликнул пан Долек. — Что вы там делаете, молодой человек?

Ибо молодой человек, то есть Пацулка, воспользовавшись тем, что место под машиной освободилось, неожиданно вышел из состояния туповатой задумчивости и нырнул под автомобиль. И, видимо, до чего-то там дотронулся или за что-то потянул, потому что раздался противный металлический скрежет.

— Немедленно вылезай! — крикнул пан Адольф. — Он мне окончательно испортит эту колымагу!

Катажина попыталась объяснить пану Адольфу, что Пацулка если ничего и не исправит, то уж, безусловно, ничего не испортит, но пан Адольф не пожелал ее слушать. Бросившись ничком на землю, он стал деликатно, но весьма решительно вытаскивать Пацулку из-под машины.

Пацулка, впрочем, и не думал сопротивляться. Он покорно вылез, потупился и от смущения отправил в рот целую горсть бобов.

Ика тем временем попрощалась с пани Краличек и подошла к автомобилю.

— Что ты опять натворил, Пацулка? — строго спросила она, лучезарно улыбаясь выглядывающей из-под машины физиономии пана Адольфа. — Вы уж нас простите, — продолжала она. — Вечно с этим ребенком неприятности. Везде он сует свой нос…

— Купите ему ошейник с поводком, — расхохотался пан Адольф.

— Не имеет смысла, — сказала, нагнувшись к пану Долеку, Катажина. — В воскресенье этот ребенок будет съеден.

— Что-о? — обалдело спросил пан Адольф.

— Съеден, — злобно подтвердил Пацулка, резко повернулся и удалился, провожаемый хохотом пана Адольфа.