Тайна забытого дела (Справедливость - мое ремесло - 2)

Нужно составить схему по своему образцу. Ту самую, над которой кое-кто в управлении подтрунивает, но которая служит отличным подспорьем для интуиции, превосходно выстраивая и дисциплинируя рассуждения и умозаключения.

Схема была такова. Лист бумаги расчерчивался пополам. Левая сторона содержала три графы, правая - две. Первая графа предназначалась для ответов на вопрос: "О чем я узнал?", вторая - "Что это мне дает?", третья - "А на кой черт все это нужно?". Впрочем, третью подполковник только про себя так называл, а на бумаге писал несколько иначе: "Зачем это нужно?" С правой стороны содержались вопросы: "Что мне неизвестно?" и "Почему нужно это знать?".

Заполнялась схема не сразу, а в процессе розыска, и особенно важна была в начальный период. Постепенно появлялись новые вопросы и ответы, и они соединялись стрелками, рядом с ними возникали огромные - красные, синие, черные - вопросительные и восклицательные знаки. А затем, по мере того как разворачивался розыск и план его со всеми разветвлениями закреплялся и укладывался в сознании подполковника, бумажная схема теряла свое значение, и Коваль все меньше заглядывал в нее.

Жизнь сложнее каких бы то ни было предположений. Неведомый воображаемый преступник, воплощаясь во плоть, набирая конкретные приметы, как бы предъявляет свой, достоверный вариант событий и свою схему, которой необходимо придерживаться. И если уже в конце дознания подполковник случайно находил в ящике стола свои первоначальные схематические записи, то часто искренне удивлялся своим предварительным соображениям. Но без этих соображений и гипотез он, пожалуй, так и не встал бы на правильный путь.

Вот и теперь, когда ничего еще неизвестно и не на что опереться, он должен начать со своей привычной схемы. Расчертив ее прямо в архиве, Коваль записал также задания самому себе на ближайшие дни:

1. Выяснить, как сложились судьбы тех, кто были связаны с делом Апостолова - Гущака. С оставшимися в живых - встретиться.

2. Выяснить, как сложились судьбы сотрудников милиции, которые вели это дело либо так или иначе соприкасались с ним. С оставшимися в живых встретиться.

3. Дать задание каждому члену оперативной группы.

...Едва дописав свой план, он услышал легкое покашливание. Поднял голову. Возле него стояла миловидная худощавая девушка - дежурная по читальному залу. Оказалось, что кроме него в зале никого уже нет.

В окна заглядывал поздний вечер.

- Мы закрываем. Прошу вас сдать документы.

Коваль встал и понес подшивки к столику, с которого их брал. На душе у него стало спокойнее. Ему казалось, что он все-таки нашел уже какую-то ниточку. Так, наверно, чувствует себя альпинист, когда на гладкой скале неожиданно нащупывает ногой еле заметный выступ.

10

- Ах, Дмитрий Иванович, Дмитрий Иванович, дорогой мой земляк, благодушно говорил юрисконсульт Козуб, подперев подбородок рукой. - Вы не представляете себе обстановки тех лет. Сколько вам было в двадцатые? Школьник. Первоклассник. Пожалуй, не помните даже и пана Кульчицкого? Как его судили за то, что пытался поджечь конфискованный особняк! Потом там Народный дом был. А наш Летний сад? Дощатый "театр" с дырами на потолке такими огромными, что даже звезды сквозь них были видны и на спектакли публика приходила с зонтиками... - юрисконсульт заразительно рассмеялся.

- Нет, театр я помню, - сказал Коваль. - Через него прошло несколько поколений.

- В мое время это был культурный центр. Летом там бывали лекции, диспуты, всякие собрания. Да и спектакли. Несмотря на голод, даже из Полтавы и из Харькова артисты приезжали.

- И нас, подростков, тянуло туда.

- Этот театр еще до революции построил какой-то предприимчивый купец. Помню, как мы платили за вход горсть фасоли или стакан пшена, чтобы накормить артистов. А потом, в двадцать втором, я уехал в тогдашнюю столицу - Харьков, но и там пробыл недолго - завертело-закрутило - и по всей стране мотаться пошел... Но отчий край, отчий край!.. Разве его позабудешь! Никогда и нигде! Ворскла, стежки-дорожки детства, отрочества, юности... Любопытно, уцелел ли Летний театр после войны? Я там не был... А вы?

Коваль не ответил. Время от времени возникала у него острая потребность поехать на Ворсклу, в родные места. Порой хотелось просто встать, бросить все, сесть в поезд и за несколько часов возвратиться на десятилетия назад - пройтись по улицам и переулкам, которые навеки запечатлелись в памяти; повидать старых знакомых; сидя на высоком берегу Ворсклы, смотреть и смотреть в бескрайние просторы; слушать, как в детстве, шелестенье облаков над головою и думать о смысле жизни - ведь так хорошо это удается на тропах заветных и родимых, от которых веет неповторимым ласковым теплом.