Тайна закрытого королевства (СИ)

– Что тебе тут миленько, охальница! – шепотом взвыл Алан, – Ты аристократка, будь ею, – не договорил, Слава перебила.

– До последнего мужика?

– Слушай, в нашей компании пошляк я, чего ты перетягиваешь на себя мои характерные обязанности. А еще красивый тоже я, - подумав, добавил брат.

– И как ты его в детстве не прибила? – Слава продолжала изучать достойных представителей повышенного тестостерона, но вопрос адресовала мне.

– Каждый раз, когда я его почти прибивала, приходил кто-то из домочадцев, приходилось откладывать сие действие, а потом он вырос и стал сильнее, – меланхолично ответила я, вовсю рассматривая одного крайне интересного мужчину.

Высокий, но не мощный, больше даже тонковат, и в обычной жизни, если бы не его антураж, я бы на него и не глянула. Но сейчас с расписанным лицом, связкой амулетов и в очень странной одежде он приковывал мое внимание. А еще его глаза, такое ощущение, что смотрит его глазами кто-то жутко мудрый и старый.

– Пойдем! – вдруг скомандовал этот, которого я изучала, я на его заявление только бровь подняла, – Пойдем, я ждал!

– А, ну раз ждал, то, конечно, надо идти, – с сарказмом буркнула я, продолжая стоять на месте.

– Пойдем, смешанная, эту встречу готовили тысячи случайностей, тебя вели миллионами дорог, в которой всегда была та, которая вела сюда! Идем!

– Что-то он мне не нравится, – прокомментировал брат и, видимо, собирался что-то ответить резкое, но я решила послушать интуицию и довериться своему любопытству.

– Ну пойдем, шаман, – все-таки решила я, а про шамана я не просто сказала, наконец, вспомнила эти рисунки на лице, еще на втором курсе, нам показывали изображения шаманов с характерным орнаментом на лице и теле, у этого, наверное, тоже под этой странной одеждой не менее странная роспись.

Он резко развернулся, так, что края его балахона, хотя так назвать одежду можно только с натяжкой, взметнулись вверх и он быстро пошел в глубь их поселения. Мужчины при его приближении расступались, оставляя за ним коридор, по которому следовало идти мне. Я и пошла, а за мной дернулись мои монстрики.

– Изменённым в святилище нельзя! – строго гаркнул шаман, который уже прилично отмахал по живому коридору, у него глаза что ли на неположенном месте.

Монстры заворчали, но их остановил Алан.

– Наверно, стоит уточнить, что это моя сестра и, если с ней что-то случится, я не оставлю от этого места живого камня, – абсолютно равнодушно проговорил брат, и вот, наверное, только я из всех присутствующих знала, что сейчас он боится за меня.

– Не стоило, вашу кровную связь чувствуют все присутствующие, как и кровную клятву, – это старик вмешался, – ей ничего не будет, мы не позволим себе нарушить закон. Пойдемте, я знаю, у вас много вопросов, а время не ждет.

Дальше я уже не слышала, отошла далеко, но почувствовала, как потеплел кулон, связывающий нашу семью, Алан отправил кроху силы, поддерживая и показывая, что он рядом и всегда придет на помощь.

За шаманом я шла минут десять, мы все углублялись в заросли, и я начала волноваться, вдруг тут живность специфическая, а я без спецоборудования и даже без прививок, даже без обычных, не говоря уже о магпрививках. Наш путь резко прервался и вот мы возле небольшого строения, оказавшегося входом в подземную пещеру, не глубокую. Пройдя всего несколько шагов под землей, мы вышли к пещере, в которой в центре стоял алтарь, а рядом с ним маленькое озерцо, даже больше источник.

– Положи сюда руки! – скомандовал шаман, зажигая курительные смеси, которые были насыпаны по периметру пещеры в специальных чашах на подставках. В душе я очень возмущалась зажиганию огня в пещере, это же против техники безопасности, но шаман проворачивал это явно не в первый раз, поэтому, понадеявшись на вечный авось, я промолчала.

Руки положила на алтарь, предварительно осмотрев его, вроде чистенький и без знакомых символов жертвоприношения. Ладно, буду честной, я тут всего символов десять опознала, из курса рунологии. Вот так и понимаешь, что реплики преподавателей на тему «знания могут спасти вам жизнь», были не очень и высокопарными, и не надуманными. Может здесь руны добровольного жертвоприношения, а я руки положила и будет мне капец.

Шаман стал с другой стороны алтаря и тоже положил свои руки на алтарь, заговорил тарабарщину непроизносимую. А я мысленно дала себе пинок, если что, раскатаю его в блинчик или после смерти буду наведываться и доставать, никакой личной жизни ему не светит и даже просто жизни не светит, я буду злобным неупокоенном привидением.

– Какие у тебя забавные мысли, – заговорил шаман не своим голосом, более глубоким и сильным, – особенно интересный момент, где ты представляла, как будешь ветром хлестать его по голой… в самый интересный момент, чтобы ему жизнь медом не казалась.

Я смутилась, не думала, что мои мысли могут читать, некрасиво получилось. Так стоп «хлестать его», а почему в третьем лице?