Тайна замка Бельвуар

Вскоре Гилилов и Нортон совершили экскурсию в описанную замковую инфраструктуру и, освеженные горной водой, лесными бальзамами, чисто выбритые, в черных тройках и белоснежных рубашках с бабочками, после завтрака допивали кофе в большой столовой, где к ним присоединился мистер Скревен. После этого все вместе осмотрели технические комнаты; здесь уже завершались работы по установке и настройке оборудования, аппаратуры; осмотрели процедурную комнату и лабораторию, куда их впустили только в белых халатах и специальной обуви. Оставался час до вызова дворецкого на доклад к хозяину замка. За это время Гилилов успел задать ему несколько важных вопросов. Он хотел быть более подготовленным к встрече с его светлостью. При разговоре присутствовал Нортон. Он что-то записывал, что-то фотографировал, к тому же у него была видеокамера; как-никак он прибыл сюда из ХХI века.

Важный разговор

Скревен и Гилилов расположились в удобных креслах в кабинете последнего. Чтобы начать каким-то образом непринужденный разговор, Гилилов осведомился у дворецкого об удобной и красивой мебели в замке, а теперь и в его кабинете и вообще о необыкновенной изысканности и даже величии в оформлении комнат и всех виденных им помещений; как он знает, замки в данную эпоху не были столь блистательно оборудованы и оформлены. Дворецкий задумчиво, как бы погружаясь в прошлое, рассказал гостю, что его хозяин, большой эстет, путешествовал по разным странам и многое оттуда перенял, а до этого его предками замок расширялся, перестраивался и украшался; немало сил и средств было отдано устройству в нём уже более совершенных инженерных систем.

Однако подлинный ренессанс замок пережил после возвращения его светлости с континента. Оттуда были привезены мастера, необходимые товары, инструменты. Люди, живущие и работающие в замке, а также в прилегающей к нему деревне, многому научились у итальянских и французских мастеров. Живопись в основном пришла из Италии и Голландии, есть и свои очень талантливые художники, их работы, как сказал Скревен, Гилилов ещё увидит. «Возможности графа, – добавил Скревен, – на эти цели были, и он их в своё время использовал. Мебель в замке – одна из лучших в стране, даже лучше, чем в королевских резиденциях; об этом говорят знающие люди». «Однако, что такое мебель? – спросил как бы самого себя дворецкий. – Безусловно, при её изготовлении требуются хорошие материалы и мастерство, но если вы, дорогой Илья Михайлович, увидите солонку короля Франциска I, выполненную Бенвенуто Челлини, и её копию, сделанную нашими мастерами, этот экземпляр находится здесь, в замке, вы их не отличите. И это мастерство наших людей; так что и нам есть чем гордиться. В замке много вещей и объектов, вызывающих удивление и восхищение у многих, – продолжал Скревен, – позже я их всем покажу. Особая гордость хозяина – это его библиотека; вы её тоже увидите; здесь чудный парк, цветники, сады; всё это – любимые детища нашего лорда. Как только его с вашей помощью, а я верю в это, отпустит недуг, он познакомит вас с прекрасными женщинами, которые живут здесь, но сейчас в основном бывают наездами, с друзьями, их много, но болезнь моего хозяина как-то сократила их общение. До болезни графа в этих местах много охотились в великолепных лесах: ведь мой хозяин – их королевский смотритель. В замке ставили спектакли, на которых бывал и король, а пьесы для них писал сам… О, простите меня, господин Гилилов. Я немного увлекся, – проговорил он затем как бы укоряя себя в чем-то и продолжил, – теперь в замке всё это почти замерло».

Слушая рассказ дворецкого о людях и жизни в замке, Гилилов автоматически отмечал в своей памяти, что всё это он знает из документов и других свидетельств эпохи. Об этом он писал в своих книгах, статьях, а основанием служили всё те же источники, которые подтверждает в своем рассказе очевидец событий. Значит, можно восстановить историю, значит, можно установить истину, чего так упорно добивается и страстно желает каждый исследователь.

Подобные и другие мысли непрерывно возникали у Гилилова; он связывал их со своей научной работой и книгой, которую, как и несколько других, взял с собою в экспедицию. Из небольшой беседы со Скревеном он уже узнал многое, а ведь она была не последней, чего будут стоять предстоящие встречи и возможные беседы с графом? О встрече он не забывал ни на минуту и осведомился у дворецкого, каким образом пребывание экспедиции в замке останется секретным мероприятием, что особо подчеркивалось в пропуске через Границу Миров. Ведь устройство и работа – всё происходит на глазах десятков людей, живущих здесь; об этом может узнать король или преемники сэра Томаса Уилсингэма (1561–1630) со своей полицией. В ответ на этот вопрос Скревен улыбнулся и сказал, что беспокойства по этому поводу не должно быть, так как обо всём позаботились Великие Владетели, а самое важное сейчас состоит в спасении его светлости.