Тайна замка Чимниз

– Пожалуй, так действительно лучше, – сказал наконец Ломакс. – Хорошо, берите такси, езжайте к миссис Ривел и спросите у нее, будет ли она дома сегодня в четыре часа; скажите, что мне нужно повидать ее по одному важному делу.

– Хорошо, сэр.

Билл схватил шляпу и удалился.

Десять минут спустя он уже выходил из такси возле дома номер 487 на Понт-стрит. Позвонил в дверь и тут же громко постучал молотком. Дверь открыл напыщенный дворецкий, которому Билл кивнул с легкомыслием старого знакомого.

– Доброе утро, Чилверс, миссис Ривел дома?

– Мне кажется, сэр, она как раз собирается выходить.

– Это ты, Билл? – раздался голос с верхней площадки лестницы. – То-то мне показалось, что я узнала этот мужественный стук… Поднимайся сюда, поболтаем.

Посмотрев вверх, Билл увидел смеющееся лицо, один взгляд на которое неизменно приводил его – и не только его – в состояние, граничащее с кретинизмом. Он взлетел по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, схватил протянутые к нему руки Вирджинии Ривел и крепко сжал в своих.

– Здравствуй, Вирджиния!

– Здравствуй, Билл!

Шарм – удивительная вещь; сотни молодых женщин, многие даже красивее Вирджинии Ривел, могли бы произнести эти же самые слова точно таким тоном и не произвести на Билла никакого впечатления. Но, сорвавшись с уст Вирджинии, эти два простых слова оказали на Эверли поистине опьяняющее воздействие.

Вирджинии Ривел было двадцать семь лет. Она была высока ростом и дивно сложена – ее фигура могла бы вдохновлять поэтов изысканностью своих пропорций. Ее волосы отливали бронзой с едва заметным зеленоватым оттенком, подобным благородной патине на этом металле; подбородок у нее был маленький и решительный, носик очаровательный, полуопущенные веки чуть раскосых глаз скрывали глубокую васильковую синь, а восхитительный, не поддающийся никакому описанию ротик вечно дразнил зрителя одним приподнятым уголком, известным как «печать Венеры». К тому же это было на редкость выразительное лицо, присущая ему энергия и оживление неизменно приковывали всеобщее внимание. Одним словом, Вирджиния Ривел была одной из тех женщин, не обратить внимание на которых решительно невозможно.

Она потянула Билла за собой в маленькую гостиную, нежными переливами розовато-лиловых, желтых и зеленых тонов напоминающую клумбу расцветших по весне крокусов.

– Билл, дорогуша, – начала Вирджиния, – неужели Министерство иностранных дел по тебе не скучает? А я думала, они там без тебя как без рук.

– Я принес тебе весточку от Коддерса. – Так непочтительно Билл отзывался о своем шефе. – И кстати, Вирджиния, если он спросит, то твой телефон был не в порядке сегодня утром.

– Но с ним ничего не случилось.

– Я знаю. Просто это я ему так сказал.

– Для чего? Просвети меня, что это за дипломатические хитрости такие? – Билл послал ей полный упрека взгляд.

– Конечно же, для того, чтобы я мог приехать сюда сам и увидеть тебя.

– О, мой дорогой Билл, какая же я глупая! И какой ты милый!

– Чилверс сказал, что ты собираешься уходить.

– Да, верно, – на Слоун-стрит. Там есть один магазин, где продают изумительные пояса для бедер.

– Пояса для бедер?

– Да, Билл, именно. Такие специальные пояса, надеваются на бедра. Как белье.

– Ты заставляешь меня краснеть, Вирджиния. Нельзя описывать свое нижнее белье молодому человеку, который не приходится тебе родственником. Это неприлично.

– Но, Билл, дорогуша, что такого неприличного в бедрах? Бедра есть у всех – хотя мы, бедные женщины, изо всех сил стараемся делать вид, будто у нас их нет… Так вот, этот пояс делается из красной резины и доходит до колен, так что в нем просто невозможно ходить.

– Какой ужас! – сказал Билл. – Зачем тебе это?

– Затем, что жертвы, принесенные ради собственной фигуры, облагораживают нас внутренне. Так что просил передать Джордж?

– Он хочет знать, дома ли ты сегодня в четыре.

– Нет. В четыре я буду в Рейнло. А к чему такая официальность? Он что, решил сделать мне предложение, как ты думаешь?

– Я бы не удивился.

– Если так, то скажи ему, что я предпочитаю мужчин, которые предлагают руку и сердце импульсивно, без долгих размышлений.

– Как я?

– В твоем случае, Билл, импульс ни при чем. У тебя это просто привычка.

– Вирджиния, неужели ты никогда…

– Нет, нет и нет, Билл. Я отказываюсь говорить о таких вещах до второго завтрака. Думай обо мне как о милой заботливой даме, приближающейся к среднему возрасту и принимающей твои интересы близко к сердцу.

– Вирджиния, я же так люблю тебя.

– Знаю, Билл, знаю. А я люблю чувствовать себя любимой… Ну разве это не ужасно, не гадко с моей стороны? Я хочу, чтобы все приличные мужчины на свете были в меня влюблены.

– По-моему, так оно и есть, – грустно ответил Билл.

– Но только кроме Джорджа. Вряд ли он в кого-нибудь влюблен. Он ведь женат на своей карьере… Что он еще сказал?

– Только то, что это очень важно.

– Билл, я заинтригована. На свете не так много вещей, которые Джордж находит важными. Думаю, придется мне отказаться от Рейнло. В конце концов, туда я и в другой день успею. Передай Джорджу, что я буду ждать его кротко, словно овечка, ровно в четыре часа.