Тайна замка Роксфорд-Холл

— Констанс, ради всего святого! Неужели вам хочется оказаться на всю жизнь запертой в сумасшедшем доме? Если вы скажете полицейским хотя бы одно слово о Магнусе, я скажу им, что у вас горячечный бред от перенесенного шока. И как вы думаете — кому из нас они поверят?

— Значит, вы совсем не беспокоитесь о том, что мы, скорее всего, поступаем неправильно?

— Все, о чем я беспокоюсь, — ответил он, — это ваше спасение от самой себя, к тому же, вполне возможно, и от виселицы.

Когда в последний раз я глядела на Роксфорд-Холл, шел мелкий дождь, в стене замка зияла разверстая, иззубренная дыра, отсеченный кабель свернулся змеей на груде каменных обломков; но вскоре вокруг нас сомкнулась тьма Монашьего леса. Путь в Вудбридж прошел почти в полном молчании; холод все глубже вгрызался мне в кости. Я поднималась на крыльцо полицейского участка, застыв в полном безразличии к ожидавшей меня судьбе, однако полицейские, вместо того чтобы отвести меня в цепях в камеру, предоставили мне отдельную гостиную, усадили в кресло перед камином, напоили и накормили, пока Эдвин разговаривал с сержантом. Тот принял его версию случившегося без всяких вопросов. Через час мы уже ехали на поезде в Лондон, но путешествие оказалось окрашено в мрачные тона. Мы не решались говорить о том, что более всего занимало наши мысли, а попытки вести беседу ни о чем тонули в перестуке колес и клацанье рельсов, бесконечно повторявших: «Ты убила ни в чем не повинного человека…» — пока мне не стало казаться, что расставание принесет облегчение нам обоим.

Когда я появилась в прихожей дома на Элзуорти-Уок, реакция моего дяди, после того как он оправился от шока, вызванного моим неопрятным и растрепанным видом, была даже хуже, чем я опасалась.

— Оставшись в Холле одна с мистером Ризом, — холодно заявил он, — ты подвергла опасности свою жизнь, испортила себе репутацию — как ты полагаешь, что другие члены вашей группы теперь станут говорить о тебе? — и впуталась в дело о гибели этого Давенанта. Не может быть сомнений, что в нашу дверь скоро начнут барабанить газетчики. Что касается мистера Риза, изволь сообщить ему, что отныне он в этом доме persona non grata. Я считал, что ты имеешь хоть какое-то понятие о морали, но теперь вижу, что совершил прискорбную ошибку.

С этим я не могла не согласиться. Я укрылась в своей комнате, словно ребенок, которого сурово отчитали, и много часов лежала без сна, уставившись во тьму, пока не сдалась и не встала, зажгла свечу и принялась мерить шагами пол, испытывая мучения гораздо худшие, чем переживала после смерти матери. Если бы только я могла быть вполне уверена, думала я, что убила Магнуса, а не кого-то другого, я, по крайней мере, смогла бы заснуть; в ином случае я могла бы отдать себя в руки полиции — но ведь я не могу так сделать, не впутав в это преступление Эдвина. Снова и снова я проживала в уме те ужасающие минуты в Холле, но сомнения не переставали просачиваться в мои мысли. Что, если он и правда беспокоился о моей безопасности? Он и правда мог как-то отыскать дорогу к Холлу, несмотря на туман. Он мог случайно обнаружить туннель. Он мог не знать, что я где-то там прячусь, пока не увидел кусок ткани меж пластин доспехов…

Нет, единственной моей надеждой было найти кого-то, кто мог бы опознать Давенанта, подтвердив, что он на самом деле Магнус; и, поскольку ему удавалось целых двадцать лет обманывать все общество, это должен быть человек, который хорошо Магнуса знал. Если бы Джон Монтегю не утопился, с горечью подумала я, он бы меня спас. Однако был еще один человек, кроме самой Нелл, — Ада Вудворд, которая мне так и не ответила на письмо, хотя это вряд ли было так уж удивительно: известие, что Нелл подозревается не только в убийстве мужа, но и в убийстве собственного ребенка, должно было вызвать ужасающий шок. И к тому же они были отчуждены друг от друга еще до всего этого. Как это было сказано в дневнике Нелл? «Даже если бы я по-прежнему была близка с Адой, они с Джорджем не могли бы принять нас. И Клара, и я — законная собственность Магнуса, и он очень скоро потребовал бы нас вернуть».

Но ведь дневник был написан специально, чтобы Магнус его нашел! Мой мозг был так затуманен усталостью и отчаянием, что эта мысль поначалу показалась мне несущественной, и я несколько секунд стояла, бессмысленно вглядываясь в страничку дневника, прежде чем все ее значение обрушилось на меня и я наконец по-настоящему поняла, почему Ада Вудворд так и не ответила на мое письмо.

Шум гавани плыл ко мне снизу, когда я остановилась на самом верху Черч-лейн: крики матросов, хлопанье парусов, грохотанье колес, и над всем этим — немолчный крик чаек, пронзительный и печальный. Море за пирсом лежало плоское, серо-стальное; просоленный воздух нес дымные запахи смолы, рыбы, угля, порой они перемежались с гниловатым душком ила и водорослей. Каменные ступени шли дальше вверх по холму, к храму Св. Михаила и развалинам аббатства Уитби.