Тайна замка Роксфорд-Холл

Он ответил мне умоляющим взглядом, полным такого страха, что стало ясно: я просто обязан пойти вместе с ним; и, пока мы медленно поднимались по ступеням мимо гобеленов, столь потемневших от времени и въевшейся грязи, что разобрать их сюжеты было совершенно невозможно, я от всей души пожалел, что сделал Магнусу это безрассудное предложение. Мы миновали поворот; когда мы подходили к площадке, я понял — по описанию Магнуса, — что прямо перед нами дверь в кабинет, а две двустворчатые двери в стене с темными панелями, что подальше, слева от нас, ведут в библиотеку и на галерею. Серый туман клубился у окон, расположенных высоко над нашими головами, и в конце площадки: здесь было пока еще достаточно света, но он быстро угасал.

— Я полагаю, вам нужно постучать еще раз, — сказал я Дрейтону.

Он поднял дрожащую руку и стал слабенько постукивать в дверь; ответа не последовало. Я подошел к нему и постучал в свою очередь; я стучал все более громко, так что эхо — словно от выстрелов — стало метаться вверх и вниз по лестничному пролету. Я надавил на ручку, но дверь не шевельнулась.

— Это вот этот, сэр, — сказал Дрейтон. Лицо его стало пепельно-серым, ключи прыгали и позвякивали в его трясущейся руке, когда он протянул их мне. Ключ не входил в скважину: с другой стороны в нее явно был вставлен ключ и так повернут, чтобы его нельзя было вытолкнуть. — Простите, пожалуйста, сэр, — произнес Дрейтон еле слышно. — Боюсь, я должен… — И он указал на стул у стены справа от нас.

— А где же горничная? — спросил я, помогая ему дойти до стула. Он пробормотал что-то неразборчивое. — А миссис Грымз? Впрочем, не важно, — сказал я. — Покажите мне ключи к другим дверям.

Он указал на них дрожащим пальцем и опустился на стул, прижав руку к сердцу.

Стук моего собственного сердца казался мне неестественно громким, когда я приблизился ко входу в библиотеку. И опять двери не шелохнулись, и ключ не вошел в скважину. Так что оставалась только галерея. Потертый ковер местами протерся насквозь, и мне не нравилось, как отдается здесь эхо — пугающе, словно звук бегущих ног. Я бросил взгляд на перила, когда подошел к последним дверям: перила починили вполне умело, так что не осталось и следа несчастного случая — если это был несчастный случай.

И снова двери были заперты изнутри. Я забарабанил по филенкам — безрезультатно, вызвав лишь целый залп эхо. Я мог бы отправиться на поиски Грымза, но сколько времени это заняло бы? И послушается ли он меня, если я его отыщу? Мне не хотелось входить во владения Корнелиуса при свете свечей.

Из всех трех дверей дверь в кабинет выглядела чуть менее прочной, чем другие. Я прошел назад, к Дрейтону, который как-то обмяк на стуле и, казалось, был едва в сознании; надавил плечом на верхнюю филенку и почувствовал, что она подается. Я отошел немного, а затем всей своей тяжестью ударился о дверь, ожидая, что филенка треснет; вместо этого дверь распахнулась с раздирающим душу треском, заставив меня перелететь через порог: замок и засовы вырвались из своих гнезд: косяк стал трухлявым из-за древоточца.

В кабинете никого не было. Комната размером примерно двенадцать футов на десять, в дальнем конце — камин. У стены слева от меня походная кровать, аккуратно застланная, под рядами полок, уставленных трудами по теологии. Далее в той же стене еще одна дверь; она открыта и мешает видеть то, что за нею. Справа от меня, под окнами, письменный стол, жестяной сундук и, несообразно этому месту, умывальник. Несмотря на холод, воздух в комнате спертый и затхлый. И было что-то еще: слабый запах пепла, который становился тем сильнее, чем ближе, со стесненным сердцем, я подходил к другой двери. Запах исходил от почерневшей, обуглившейся массы бумаг в жерле камина.

Комната за дверью была, как и говорил Магнус, типичной библиотекой сельского сквайра, с высокими книжными шкафами по трем сторонам, с лестницей-стремянкой для верхних полок, опять-таки с темными дубовыми панелями, с потертым ковром на полу, с кожаными креслами и огромным камином в торцевой стене. И никаких следов Корнелиуса, даже когда я набрался храбрости и заглянул за угол, в альков за стеной кабинета: ничего, только длинный пустой стол, никаких книг, никаких бумаг — ни на нем, ни на других столах или креслах. Обе двери в стене, примыкающей к галерее, закрыты.

«Если я вдруг исчезну…» Проглотив ком в горле, я зашагал к ближайшей из двух дверей и схватился за ручку, надеясь, что дверь заперта. Но она качнулась внутрь со скрипом и стоном петель, открыв глазам пространство ничем не покрытого пола из широких деревянных досок и длинный стол под высокими темнеющими окнами. Там я увидел и массивный камин, обрамляющий саркофаг, с темной глыбой доспехов сбоку от него, как и описывал Магнус… Но никакого морщинистого карлика, распростертого на полу, и никакого места, где можно было бы спрятаться: никакого — кроме почерневшей фигуры, которая вырастала все выше и выше по мере того, как я к ней приближался, пока мне не показалось, что она по меньшей мере семи футов высотой.