Тайна замка Роксфорд-Холл

Сегодня днем заезжал мистер Монтегю. Сначала я решила, что это Магнус послал его шпионить за мной, но он сказал, что приехал сам, по своей воле. Я только что уложила Клару спать, и, чтобы не беседовать с ним в мрачной обстановке на первом этаже (где в тени вечно обретается Болтон), я предложила обойти вокруг дома — к скамье под моим окном, где я могла бы слышать, если Клара заплачет. Он стал заметно худее с тех пор, как я видела его в последний раз, и в волосах появились седые пряди.

Он сказал мне, что Магнус пригласил его быть свидетелем на сеансе, который должен состояться вечером в субботу: он был поражен, когда услышал, что я этого не знала. Не думаю, что они с Магнусом по-прежнему так же близки, как раньше: приглашение пришло в виде короткой записки, в которой ничего не говорилось о миссис Брайант, или о докторе Ризе, или о том, что должно произойти. Но он очень тепло говорил об Эдуарде и признался, что его кажущаяся неприязнь была вызвана завистью — к молодости Эдуарда, к его таланту и красивой внешности, так что теперь я стала добрее к нему относиться. Он явно чувствует себя неловко — да и кто мог бы чувствовать себя иначе — по поводу этого сеанса. Я полагаю, что он честный и добросовестный человек, и я стала чуть меньше страшиться, зная, что он будет присутствовать.

Все то время, что мы беседовали, из дома позади меня не раздавалось ни звука, но я все время остро ощущала ряды окон у себя за спиной — окон, глядящих вниз, на нас. Когда мистер Монтегю уходил, шагая через неровную травянистую площадку, мой взгляд привлекло какое-то чуть заметное движение в тени старого каретного сарая. Это был Болтон, следивший за нами от входа в сарай; когда он увидел, что я его заметила, он скользнул за угол и исчез.

Пятница, около 9 вечера

Сегодня днем, примерно в три часа, приехала каретой миссис Брайант в сопровождении Магнуса верхом на коне. Я наблюдала из окна ее гостиной достаточно долго, чтобы разглядеть, кто прибыл вместе с ней. Кроме доктора Риза, ее сопровождают только две ее горничные, ливрейный лакей и кучер. Горничные поместятся вдвоем в небольшой комнате напротив просторной спальни, приготовленной для их хозяйки; доктор Риз получит комнату в начале этого же коридора, так что его тоже можно будет вызвать, если он понадобится.

Я решила не выходить из своей комнаты, пока Магнус меня не позовет, и три долгих часа ждала, а сердце мое начинало бешено колотиться, стоило мне заслышать шаги в коридоре за дверью, но никто так и не постучал. Клара проснулась и некоторое время была беспокойна, что помогло мне хотя бы отвлечься. Примерно в шесть часов ко мне в дверь постучали, но это была всего лишь Кэрри с сообщением, что хозяин хотел бы, чтобы я вышла к нашим гостям на старую галерею в половине восьмого; обед будет подан в половине девятого. Так что мне пришлось выдержать еще одно, полное волнений бдение, а свет над кронами деревьев за моим окном постепенно угасал. Нет сомнений, думала я, Магнус захочет дать мне указания, как мне следует себя вести; но он так и не появлялся. В семь часов Клара все еще была беспокойна, и мне пришлось дать ей ложечку сердечного средства Годфри, так как я не знала, сколько времени мне придется отсутствовать.

В четверть восьмого вернулась Кэрри — помочь мне одеться, хотя помогать требовалось не так уж много, так как я нарочно выбрала то же самое серое платье, без фижм и турнюра, которое надевала, когда мы ездили в дом миссис Брайант месяц тому назад. К тому времени, как пробило половину часа, последний свет сумерек за моим окном угас.

До сегодняшнего вечера в коридоре за дверью моей комнаты всегда была тьма кромешная. Теперь во всех бра на стене горели свечи, но стеклянные колпаки так потемнели, что свет от них шел тусклый и какой-то мрачный. Воздух был затхлый, душный. При каждом повороте ожидая, что там меня ждет, со своей всегдашней улыбкой, Магнус, я сквозь мглу с трудом шла по коридору к площадке. Двойные двери на галерею были распахнуты.

Там на каждой стене колеблющимся пламенем горели ряды свечей, уходящие вдаль; высокие окна светились слабым, холодным светом; еще выше над ними потолок был окутан тьмой. В центре пола, примерно в двадцати футах от меня, на небольшом круглом столе горели еще свечи, озаряя лица Магнуса, миссис Брайант и доктора Риза так, что они, казалось, висят в воздухе над пламенем свечей.

— Ах, вот и вы, моя дорогая, — произнес Магнус так, будто виделся со мной в последний раз всего минут за пять до этого, а не несколько дней назад.

Я без особого желания подошла и присоединилась к ним. Миссис Брайант, блистающая великолепием в кармуазиновых[29] шелках, открывающих значительное пространство белой груди, приветствовала меня с нескрываемым пренебрежением; Годвин Риз неловко поклонился.