Тайна замка Вержи

Хромой Ганс не заставил просить себя дважды. Окатив их напоследок грязной руганью, он припустил прочь, шипя и отплевываясь.

Бернадетта потерла поясницу и взглянула на лекаря, покачав головой.

– Первый раз вижу, чтоб вы эдак заливались. Кому скажи, что господин лекарь смеялся во весь голос, так ведь не поверят.

Венсана, наконец, отпустило. Он отстраненно, уже без злости наблюдал, как Хромой Ганс кривляется возле стражников и те похохатывают над его шуточками. А ведь этот опустившийся мерзавец не так уж прост, подумал он.

– Совсем не прост! – отозвалась Бернадетта, и он не сразу понял, что произнес последние слова вслух. – А вы у него в печенках сидите.

– О чем ты?

– Или вы не знали, месье Бонне? – усмехнулась она. – Кое-кто втихомолку судачит, что вы сделали бесплодной его жену.

Венсан подобрался.

– Врут, ясен пень, – невозмутимо продолжала старуха. – Что вам за дело до горемычной бабы, у которой между ног скоро будет яма размером с Вердонский каньон.

– Бернадетта! – не выдержал Венсан.

– Но будь это правдой, Хромой был бы на вас очень зол!

– Велико же его чадолюбие, – съязвил лекарь.

Старуха захохотала.

– Чадолюбие? У Хромого Ганса его не больше, чем стыдливости у портовой шлюхи!

– Тогда в чем же дело?

Бернадетта увлекла Венсана подальше от столба и косившихся на них стражников в укромную тень домов.

– В отце Годфри, – объяснила она. – Еще по весне он разразился проповедью, в которой обрушился на Хромого Ганса. Тот, мол, и пьянчуга, и лентяй, и сквернослов, каких поискать.

Венсан представил обрюзгшего священника, выкрикивающего с амвона слова обличения.

– Отец Годфри у нас большой любитель бичевать пороки, – продолжала Бернадетта. – Но в то время Хромой как раз случился в церкви. «Коли так, – заорал он, – высшие силы пресекли бы мой род. А вместо этого господь наградил меня чудными детками, чтобы семя разлеталось по всему свету». Тут у нашего преподобного крышка и вовсе слетела с котла. Как пошел он честить Хромого! А тот в ответ только выкрикивает имена своих детишек, будто оплеухи раздает.

– Половину, надо думать, перепутал в запале, – предположил Венсан.

– Ха! Да он знать не знает, сколько их точно!

Мимо них вразвалочку прошел управляющий, и старуха примолкла. Когда тот скрылся из виду, Бернадетта хохотнула:

– Эх и потеха была в тот день в церкви! Отец Годфри верещит, что Ганс переполнил чашу терпения создателя. А Ганс надрывается, что его баба будет рожать, пока не разорвется. Пусть все увидят, как господь любит его!

Она отмахнулась от назойливой жужжащей пчелы.

– Теперь понятно, какую свинью вы ему подложили? Хромой Ганс уверен, что вы льете воду на мельницу его врага. Так что в другой раз я б на вашем месте была поосторожнее.

Венсан пристально посмотрел на старуху. Ключница не любила его, он это чувствовал. Она безжалостно шпыняла Птичку за их дружбу, а ему однажды заявила в лицо со свойственной ей грубой прямотой, что нечего старому бирюку сбивать девчонку с толку. Венсан тогда ответил резкостью. Сейчас он пожалел об этом.

Он сказал бы ей спасибо, но знал, что Бернадетта с презрением отвергнет его благодарность. Как утиное перо отталкивает воду, она отталкивала от себя любые, даже самые маленькие капли теплоты. Ей не нужна была ни любовь, ни признательность.

В одном отношении они с Венсаном были похожи: вокруг обоих давно образовался плотный кокон боязливой неприязни.

Поэтому он молчал, не оскорбляя ее произнесенной вслух благодарностью. Некоторые слова значат больше, когда они не сказаны.

Бернадетта небрежно махнула рукой, прощаясь, и пошла прочь. Но через несколько шагов щелкнула пальцами и обернулась:

– А, чуть не забыла! Скажите-ка мне, что сталось с тем кобелем?

– С каким кобелем? – очень искренне удивился Венсан.

– С тем самым, – отрезала старуха.

Венсан прикусил язык от досады. Он мог бы уйти, не ответив, но ее поступок поставил его в положение должника. Если бы не Бернадетта, его бы сейчас волокли к графу, связанного, а то и потыканного пикой для острастки.

И Венсан сдался.

– Птичка отдала его знакомому охотнику из Божани, – вздохнув, сказал он. – У псины оказался отличный нюх.

Бернадетта радостно осклабилась.

– Значит, вы это сделали! Ха! Перевязывали раны какого-то глупого пса!

«Святой Рохус, угомони эту женщину!» – мысленно взмолился Венсан. Если Бернадетта разнесет новость по Вержи, над ним не будет насмехаться только дурак. Лекарь, врачующий собаку! Стыд и позор.

Ключница двинулась к замку, посмеиваясь, как человек, услышавший хорошую шутку.

– Никому не говори, – попросил он ее вслед без особой надежды.

– Может, вы и клизму ставили в его волосатую задницу? – загоготала Бернадетта. – А за лечение он вам заплатил?

– Бернадетта! – Венсан добавил в голос суровости. – Я надеюсь…

– На бараньи яйца надейтесь – чай, не оторвутся! – непочтительно перебила старуха.

Проходившая мимо розовенькая служаночка так и подскочила от ужаса.

Венсан только покачал головой вслед старой грубиянке. Вот репейник! Не прилипнет, так уколет. Все-таки интересно, где же она научилась читать…