Тайна затонувшего конвоя

Белый отпрянул, выпустил на миг свою строптивую добычу. Он и моргнуть не успел, как Карась вертлявой змейкой вытек из машины, помчался, кашляя, со двора и провалился в темноту. Белый ругался в тесном салоне, бился головой о низкий потолок. Он бы выскочил, догнал бы этого обормота, да у правой двери громоздились мешки с деньгами. Оставалось воспользоваться левой дверью, что удлиняло путь.

Белый выкатился наружу, помчался в обход капота, споткнулся и растянулся на земле в полный рост. Надо же, такая оплеуха напоследок! Все шло нормально, пусть с шероховатостями, и вот такой конфуз под занавес перед аплодирующей публикой.

Он выронил пистолет, подобрал его, кинулся в темноту, нарвался на кустарник, встал и замер. Не слышно ли чего? Да ни черта! Уплыл Карась!

Белый попятился, заспешил к машине. Три двери из четырех были распахнуты. Махан на руле еще не очухался, но уже подавал признаки жизни – вздрагивал, квохтал, как несушка. Деньги по-прежнему лежали на заднем сиденье. В округе было тихо, никто не проснулся.

Интуиция подсказывала Белому, что Карась ушел и за деньгами вкупе с праведной местью не вернется. Урка сообразил, что попал в замес и искушать судьбу не стоит. Уйдет на дно и к своим не вернется – знает, что получит по дыне. В принципе шут с ним, с Карасем. Мелкая испуганная сошка. От него ничего не зависит. Есть рыбы покрупнее, и они уже в сети.

Махан оторвался от руля, обволок пространство мутным взором. Белый ударил его рукояткой пистолета по затылку. Мол, поспи еще. Мне нужно привести в порядок мысли. Сейчас и товарищи должны сюда подтянуться. Что-то они отстали. А ты пока отдохни. Последняя ночь на воле. Потом арест, следствие, трибунал и высшая мера наказания, которую ты, конечно же, сполна заслужил.

Глава 2

По длинному коридору областного управления НКГБ сновали люди в офицерской форме. Щуплый лейтенант с оттопыренными ушами вынес из кабинета огромную стопку документов. Ее вес явно превышал его физические возможности. Он пересек коридор на подгибающихся ногах, ввалился в помещение, расположенное напротив, и только там уронил папки. Хлопнуло так, словно бедняга застрелился, не вынеся всех тягот и лишений воинской службы.

Белый подавил смешинку, сделал серьезное лицо, устроился поудобнее, закинул ногу на ногу, обнял сцепленными ладонями коленку. Он сидел на стуле, стоявшем у стены в дальнем конце коридора, и набирался терпения. Сейчас этот человек был совсем не похож на вчерашнего представителя архангельского воровского сообщества. Возможно, причиной тому было совсем иное выражение лица или же мундир капитана Красной армии, сидящий на нем практически без изъянов. О прежнем образе свидетельствовали лишь щетина, которую он не спешил удалять, да муть, не рассосавшаяся в зеленых глазах.

В здании кипела активная жизнь. Заведение работало, боролось с отдельными проявлениями угроз государственной безопасности.

За пределами управления шумел и строился Мурманск – последний город, основанный в Российской империи. Это событие произошло в 1916 году. Его окрестили Романов-на-Мурмане, а уже через полгода, после Февральской революции, он обрел свое нынешнее название.

В другом конце коридора, недалеко от вестибюля, шумели люди, лязгало железо. Солдаты под присмотром офицеров таскали в машину оцинкованные ящики. Несколько отделов переезжали в новое здание, построенное недалеко от портовых причалов.

Мимо прошли два капитана – Григорьев и Ещенко. Они шли курить на лестницу черного хода, кивнули коллеге, он ответил им тем же. Хорошо, что не майоры. Тогда пришлось бы вставать, отдавать честь.

Усталость не проходила. Она намертво вклеилась в организм, и изгнать ее не помогал никакой сон.

Из третьей по счету двери вышел грузный, чем-то недовольный майор Афанасьев, побрел к выходу, даже не глянув на капитана. Ему навстречу, со стороны вестибюля, шагал майор Сомов, заместитель начальника следственной части. На работу пришел, задержался где-то. Всякое бывает. Дверь Сомова была второй по счету.

Он вставил ключ в замок, который всегда заедал, начал бороться с проржавевшим пружинным механизмом. Майор насилу открыл дверь, вытащил ключ и только после этого заметил капитана.

Тому пришлось подняться. Субординация!

– Приветствую, Андрей Григорьевич. – Сомов улыбнулся, подошел, протянул руку капитану.

Майору еще не было сорока. Этот ладно сбитый, очень неглупый человек пользовался популярностью у женщин. Он всегда был сдержан, приветлив, редко срывался на крик.

– Здравия желаю, Виктор Васильевич. – Капитан чуть помешкал, но пожал протянутую руку.

– Все в порядке, Андрей Григорьевич? – спросил Сомов. – Вы какой-то напряженный. Не выспались?

– Все в порядке, Виктор Васильевич. Хотя я не отказался бы поспать немножко, где-то пару суток.

– Ничего, закончите дела и выспитесь. – Сомов дружелюбно улыбнулся. – Как продвигается работа? Вы нашли человека, взявшего под крыло местный воровской мир?

– Нашли, Виктор Васильевич, – учтиво отозвался капитан.

– Серьезно? – удивился Сомов. – И кто он, если не служебная тайна?