Тайна затонувшего конвоя

— У вас есть ко мне вопросы? — осведомилась женщина. — Рискну предположить, что вы обладаете всеми полномочиями, и органы власти обязаны оказывать вам содействие.

— Именно, — подтвердил Андрей. — Но пока не оказывают.

Он не стал садиться, медленно прогулялся вдоль стола, взял папку с документами, стал перелистывать. Женщина отложила работу, ждала. В папке скреплялись тесемками несколько дел. Он бегло просмотрел листы, усмехнулся, бросил папку обратно.

— Я вижу, вы загружены делами, Ольга Михайловна. Кража трех мешков картошки из государственного овощехранилища. Пьяная драка в кафе «Калинка». Донос гражданки Щегловой на соседа, гражданина Хруничева. Она уверена, что он симпатизировал немцам, но доказательств нет. Зато есть ее сарай, в поджоге которого она подозревает Хруничева. Дело смешное, раз его спихнули на следователя милиции, а не на оперативника НКГБ. Особенно мне понравилось последнее. Двенадцатилетний пацан Зырянов Родион Емельянович из хулиганских побуждений запер в сортире собственного деда. Тот просидел там почти весь день, наслаждаясь изысканными ароматами, а потом обвинил внука в злом умысле. Мать была на работе, отец погиб, внук с дедом поссорились, поскольку старик запретил отроку гулять со сверстниками. Вы это серьезно, Ольга Михайловна? Дедушка старенький, у него с головой не в порядке. Он давно уже остыл и локти кусает.

Наконец-то она смутилась, опустила голову, передернула плечами и проговорила:

— Мы обязаны реагировать на каждый сигнал. Никто не говорит, что гражданина Зырянова посадят в тюрьму, но провести с ним воспитательную работу необходимо.

— Вы хорошо знали Лазаревича? У вас с ним были любовные отношения?

Она растерялась от внезапного вопроса. Ход оказался верным. Женщина стиснула скулы, и они побелели от напряжения.

— Можете не отвечать, — добавил Андрей. — В этом факте нет ничего постыдного или аморального. Мы живем в свободной стране. Дело, собственно, не в этом.

— Послушайте, это официальный допрос? — сухо поинтересовалась Ольга. — Я обязана отвечать только правду? Боюсь, она вас разочарует. Не вижу в ваших руках протокола допроса. И что-то не припомню предупреждения о даче ложных показаний. — Она уже справилась с собой, смотрела на Неверова пренебрежительно.

— Нет, пока ничего официального, — заверил ее Андрей. — Просто в гости зашел, познакомиться, так сказать. Можете не отвечать, если вам неприятна эта тема. Вы хорошо знакомы с Илзе Саулите?

— А она тут при чем? Секретарша у Волонтаря. Не могу сказать о ней ничего плохого, да и хорошего. Серая скромная мышь, нянчится с ребенком своей погибшей соседки, мнит себя мамой. — Ольга фыркнула. — Увы, дружбу с ней не вожу.

«Похоже, ты ее ни с кем не водишь, дорогуша», — подумал Андрей.

Психологический портрет этой особы составлялся настолько легко, что запросто мог оказаться ложным.

— Что вы можете сказать о Лазаревиче?

— Да что вы пристали ко мне с этим Лазаревичем? Спокойный, уравновешенный человек, интеллигентный, грамотный, порядочный. — Ее голос чуть дрогнул. — Нас не посвящают в секреты государственной безопасности, знаете ли.

— Я не об этом. — Андрею становилось не по себе.

От этой женщины исходило ледяное неприятие, он ощущал его почти физически.

— Вам хорошо работается с майором Чеплыгой? Что можете о нем сказать?

— Вы хотите услышать от меня что-то плохое и взять на вооружение? Не выйдет, товарищ капитан. Иван Тарасович хороший человек, пусть бывает иногда вспыльчив и… — Она замешкалась, подбирая нужное слово.

— Неотесан? Некомпетентен? — начал выдавать подсказки Андрей.

— Какая глупость! Я вовсе не это хотела сказать.

— Вы приехали с востока Украины?

— А это так же подозрительно, как если бы я приехала из Тернополя? — огрызнулась Ольга. — Да, приехала. Сама с Ворошиловграда. В войну работала в органах военной прокуратуры, имею заслуги и награды. Три месяца провела в партизанском отряде товарища Бородулина. Его люди и вывели нас из окружения под Смоленском. В октябре сорок четвертого написала рапорт с просьбой о переводе в Заполярье. У меня приемная мать в Мурманске. К сожалению, в областном центре работы не нашлось, мне предложили должность в Дальнем. Мы уже познакомились, товарищ капитан? С удовольствием поговорила бы еще, но должна работать. Буду с нетерпением ожидать нашей следующей встречи.

«Совсем народ перестал бояться контрразведку, — сетовал Андрей, покидая помещение. — В войну все тряслись от одного слова, а теперь расслабились, в грош не ставят. Сегодня другие органы следует бояться».

Майор Чеплыга был не такой высокомерный, махнул рукой, дескать, входите, не маячьте на пороге. Он с удивлением разглядывал телефонную трубку в своей руке. Оттуда доносились короткие гудки.

— Потрясающие новости, Иван Тарасович? — предположил Андрей.