Тайна затворника Камподиоса

– Вот, – сказала Тирза, – примешь это сегодня днем и вечером. Если завтра не почувствуешь облегчения, примешь еще. – Она протянула молодой женщине пузырек с зеленовато-коричневым порошком.

– Спасибо! – на глазах у малышки появились слезы. – Да благословит вас Господь! Но что это, если можно спросить?

– Это порошок из ростков можжевельника, некоторые называют его девичьей пальмой. Ростки растирают в порошок. Ты этот порошок растворишь, лучше всего возьми две чайные ложки на стакан воды, но запомни: вода не должна быть чрезмерно горячей – от этого разрушаются многие полезные вещества. Пусть этот раствор хорошо настоится, прежде чем ты его выпьешь. Все поняла?

– Да, спасибо. Спасибо!

Тирзе хотелось поскорее выставить девчонку, чтобы их никто не видел вместе, но тут она кое о чем вспомнила:

– Когда ты избавишься от плода, он будет мертвым, а ты, возможно, испытаешь сильнейшие боли. На вот, возьми еще и это. – Она протянула ей одну из бутылочек с Balsamum vitalis. – В бальзаме содержится опиум, нет ничего более действенного при родовых болях. Отпивай по маленькому глотку, не то еще потеряешь сознание.

– Сколько я вам должна?

– Ничего. Желаю тебе всего хорошего.

Вернувшись на помост, Тирза увидела, как несколько горожан принесли деревянную клетку. В нем, скорчившись, сидел мужчина средних лет. Он бормотал что-то неразборчивое. Седые растрепанные волосы торчали во все стороны, в водянистых глазах – безумие. Горожане поставили ящик на помост. Первый из несших его, кряжистый мужчина с окладистой бородой и близко посаженными глазами, изобразил что-то вроде поклона.

– Доктор, – проговорил он так громко, что его услышали все вокруг, – мы принесли вам Рамона. Просунув руку сквозь решетку, он схватил дурачка за волосы и запрокинул его голову так, чтобы Бомбастус Зануссус мог хорошо разглядеть лицо Рамона.

– Он дурачок с детства, поэтому его в городе иначе как «дурачок Рамон» и не называют. До нас дошли слухи, будто в этой труппе вы за главного. Вот мы и подумали: а вдруг вы возьмете его и будете показывать в других местах? Что вы на это скажете?

Доктор наморщил лоб, но не успел ничего ответить, потому что вперед вышел Артуро.

– Сеньор, – обратился он к бородатому, и те, кто знал учителя фехтования, сразу заметили, до чего он взбешен. – В упомянутой вами труппе нет «главного». Но есть представитель, и вы его видите перед собой. Меня зовут Артуро, и от имени Artistas unicos я отвергаю ваше предложение.

Глубоко вдохнув, он продолжил:

– Мы, артисты, считаем, что любое человеческое существо обладает достоинством вне зависимости от того, где и каким оно родилось.

– М-да... Тогда... – бородач был сбит с толку тем обстоятельством, что вместо доктора ему ответил Артуро. – Ну, значит, это... Я хочу, чтобы вы знали, что этот дурачок Рамон за многие годы обошелся городу в приличную сумму. Не забывайте, что мы обязаны каждый день кормить его и кто-то должен постоянно... э-э... убирать за ним. Город просто не может себе этого позволить. А учредить ради него одного дом для полоумных – тем более.

– Однако, однако!.. – на лице доктора появилось выражение сочувствия и понимания. – Если я тщательно осмотрю этого человека, то обнаружу у него прямо под теменной костью камень глупости. Сколько вам не жалко, чтобы я удалил его?

Бородач разинул рот и в недоумении посмотрел на остальных.

– После удаления камня глупости он через две недели выздоровеет и сможет заняться какой-нибудь работой, так что город перестанет на него тратиться, – вел свою линию доктор. – Думаю, одного серебряного песо это стоит, вы как считаете?

Бородач обсудил его предложение с остальными, потом кивнул в знак согласия.

– Мы, правда, не можем сейчас узнать мнение исполняющего обязанности алькальда, но уверены, что на такое дело он денег из городской казны не пожалеет. А мы заплатим эту сумму вперед.

– Тогда договорились! Достаньте его из клетки и посадите на мой операционный стул. Привяжите его к спинке стула и держите все четыре конечности!

Мужчины поспешили исполнить его приказ. Без труда вытащили из клетки слабоумного, который не понимал, что происходит. Он продолжал глупо улыбаться и что-то бормотать.

Не обращая на это никакого внимания, доктор взял большие ножницы и принялся тщательно выстригать волосы на темени Рамона. Волосы на затылке он не трогал. Покончив с этим, окунул свою кисточку в какую-то горчичного цвета жидкость и несколько раз провел ею по голому черепу.

– Этот наркотик необходим для местного обезболивания! – громко крикнул он стоявшим перед помостом горожанам.

Тирза держала наготове небольшой скальпель, но доктор отмахнулся.

– Дай мне большой, – прошептал он. – Пусть люди видят, что у меня в руке.

Она протянула ему большой скальпель. У него была серповидная ручка и лезвие длиной дюймов шесть.