Тайна затворника Камподиоса

Когда Тирза с Витусом заканчивали прием больных, дороги их обычно расходились. Тирза вместе с Майей готовили все для еды, которую вечером варили в котле над костром, а Витус брал у Артуро уроки фехтования. Он делал успехи и научился довольно ловко обращаться с клинком.

В последние дни все меньше зрителей Роденьи приходило в лагерь Artistas unicos. То ли Витус с Тирзой поставили на ноги всех больных в округе, то ли все горожане уже назубок знали программу артистов цирка.

Поэтому однажды утром труппа сложила свой скарб, и караван повозок отправился в путь. Последний больной, юноша, испытывавший сильнейшие боли после ампутации правой руки, получил от Тирзы бутылку с целебным бальзамом, а Витус передал с ним письмо для дона Франсиско, в котором от имени всей труппы благодарил его за оказанное гостеприимство.

Они неспешно двигались вдоль западного берега Рудрона на север. За исключением повозки доктора все повозки следовали одна за другой в том же порядке, что и в последний раз: возглавлял колонну Витус, а замыкали Артуро с Анакондой. Хотя дни стали короче, погода оставалась солнечной и теплой. Рано утром все собирались на совместный завтрак, а потом ехали, пока солнце не оказывалось в зените, находили тенистое место для отдыха и вскоре вновь отправлялись в путь, чтобы незадолго до наступления темноты разбить где-нибудь лагерь на ночь.

Лишь изредка останавливались они у придорожных крестьянских дворов, чтобы купить домашнюю птицу, муку, сыр, бобы или, к примеру, полсвиньи. Когда выпадала такая возможность, выступали в своем вагенбурге[24] перед зрителями, причем из Магистра, уступившего свое место ассистента Витуса Тирзе, получился неплохой гимнаст. Еще в тюремной камере он продемонстрировал недюжинную сноровку в жонглировании шариками, а сейчас он эти свои способности усовершенствовал и даже выступал с сольным номером как антиподист: ложился на землю, поднимал ноги и балансировал пестрыми деревянными катушками, которые подбрасывал ему Артуро. Публика, которая прежде таких номеров не видела, встречала его восторженно.

Дойдя до берегов Эбро, артисты познакомились с несколькими крестьянскими семьями, которые упросили их пробыть здесь подольше, потому что выступления Artistas unicos были для них событием года.

Артуро, который все чаще привлекал Витуса для обсуждения важных вопросов, предложил ему прервать путешествие на четыре-пять дней, и не только чтобы доставить удовольствие зрителям из прибрежных деревень, но чтобы лошади подольше отдохнули. Они изложили свои соображения остальным членам труппы, и те согласились.

Витус использовал это время, чтобы подлечить нескольких пациентов с легкими недомоганиями. В основном жаловались на простуду, прострелы, головную боль и боли в конечностях. Но на второе утро к нему бросилась мать с ребенком на руках, который задыхался. Было видно, что он может вот-вот умереть от удушья, потому что даже ручонками почти не шевелил.

– Во имя милосердной Божьей Матери, сделайте что-нибудь, господин хирург, сделайте что-нибудь! Я совсем голову потеряла! – мать в отчаянии протянула ребенка Витусу.

Тирза поспешила на помощь, осмотрела головку малыша и обменялась быстрым взглядом с Витусом.

– По-моему, я знаю, что у него. В народе эту болезнь называют «глотошная»[25]. Это очень опасная разновидность лихорадки, при которой дыхательные пути настолько сужаются, что больной не получает воздуха и погибает мучительной смертью.

Витус кивнул. Этот диагноз совпадал с его предположениями.

– Давно ваш ребенок болен? – спросил он у матери.

– Мой Пако?.. Подождите... – Женщина никак не могла собраться с мыслями. – Примерно дней десять...

– Так давно?! – Упрекать женщину в том, что она не обратилась к врачам раньше, было бесполезно. Удивительно, невероятно, что ребенок еще жив!

Витус открыл мальчику рот – его обдало сладковато-гнилостным запахом. Зев был обложен буроватым налетом. Язычок – увула – сильно распух, еще более сузив просвет горла.

– Если в течение ближайших минут мальчик не начнет дышать, он умрет. Я вскрою ему трахею.

Мать в испуге закричала.

– Успокойтесь, сеньора, и предоставьте мне заботу о вашем сыне. – Витус демонстрировал матери полнейшее спокойствие, хотя ему потребовалось собрать всю свою волю в кулак, чтобы в спешке не сделать какой-нибудь ошибки. – Тирза, держи мальчика за руки и запрокинь ему голову. Я проведу надрез под гортанью.

Тирза послушалась, и Витус взялся за скальпель. Из-под острия брызнули капельки крови. Ему впервые приходилось оперировать ребенка, находившегося между жизнью и смертью: этот опыт совсем иного рода, такую операцию не сравнишь с оперированием взрослого. Он действовал скальпелем с величайшей осторожностью. На его счастье открытая рана почти не кровоточила. Он услышал, как в горле ребенка захрипело и забулькало. Значит, в трахею он попал точно.