Тайна затворника Камподиоса

Витус снова бросил взгляд на сорок три черточки у своих ног. Цепь зазвенела. Он безучастно раздавил клопа, который переползал его колено. Мог бы и не делать этого, потому что клопов в камере не счесть, их сотни, если не тысячи – они везде и всюду. В первые дни он ожесточенно почесывался после их укусов, но со временем это перестало его так сильно раздражать. Витус не без интереса отметил, что его тело почти не реагирует на эти укусы: как и во многих сходных ситуациях, начал срабатывать эффект привыкания.

Потом, в разгар лета, в камере появилось великое множество мух. И с каждым днем их становилось все больше. Наконец, их стало столько, что в камере стоял постоянный гул. Мухи, правда, не такие кусачие, как клопы, но они омерзительны по-своему: их словно какая-то невидимая сила тащила к дыре с фекалиями, которую они обсиживали, погружая в испражнения свои хоботки, а потом подлетали к лежащим у стен людям и садились им на руки или прямо на лицо. Поначалу узники с ними сражались, но потом сдались. Этой погани много, и уворачиваться она умеет.

И сегодня они гудели с утра, как пчелы в улье, но никто не обращал на них особого внимания. Каждый мысленно был на воле, где столько дел...

Витус видел, как в руке Аманда то появлялся, то исчезал кусок хлеба. Всякий раз, когда ломоть исчезал, Феликс доставал его из-под своей рубахи. И хотя Витус не упускал ни единого его движения, он никак не мог заметить, как ломоть туда попадает.

– Слушай, как у тебя это выходит? – спросил он.

Аманд игриво вытянул губы в трубочку и прищелкнул языком:

– Тю-тю-тю, так я тебе и объяснил! Считай, что это колдовство.

– К чему наводить тень на плетень?

– Ладно, смотри – может, и догадаешься, – примирительно улыбнулся фокусник. – Кто владеет разными трюками, никогда не раскроет, как они у него получаются. Волшебники и чудодеи с того и живут, что зрители не соображают, как и что у них получается.

– Ну да, а поскольку они никому своих секретов не выдают, кто-то из самых нетерпеливых и неуемно-любопытных, а то и завистливых может и впрямь решить, что тут не обошлось без колдовства, – вмешался в разговор магистр Гарсия.

– Если вдуматься, как раз в этом нас и обвиняют, – кивнул Феликс. Это был один из тех редких случаев, когда и он вступил в разговор. – Но надо быть последним дураком, чтобы всерьез подумать, будто не обошлось без темных сил, если за пазухой у кого-то пропадает сухарь.

– Я не из этих дураков, – согласился магистр. – Но вот за святую инквизицию не поручусь.

– Давайте, ребята, не будем спорить, – Аманд театрально поднял руки и развел их. – Витус, я с удовольствием показал бы тебе, в чем тут хитрость. Каждый может убедиться, что это никакого отношения к колдовству не имеет. К сожалению, у меня ничего не получится.

– Почему это?

Аманд некоторое время не произносил ни слова. Ему явно нравилось быть в центре всеобщего внимания.

– Валяй, выкладывай, – не отставал от него магистр.

– Ну, ладно. Я долгое время жонглировал шариками, этот номер зрители всегда очень хорошо принимали. – Аманд в который раз полез Феликсу за пазуху и достал, в который уже раз, оттуда кусок сухого хлеба. – Нужно упражняться день за днем, чтобы сохранить необходимую ловкость. Я под конец жонглировал пятью шариками одновременно. Жаль, что не могу показать вам этого.

Магистр недоверчиво заморгал, а потом заметил не без ехидства:

– А я умел жонглировать даже семью шариками. И мне тоже обидно, что я вам не могу этого показать!

– Ах, ты мне не веришь, подлый ты человек? – разгорячился Аманд. Он толкнул Феликса в бок. – Сделай что-нибудь! Ну, сделай же!

– Спокойствие! – воскликнул Витус, которому пришла в голову неплохая мысль. – Ты утверждаешь, будто умел жонглировать пятью шариками?

– Это такая же правда, как и то, что ты видишь меня сидящим перед тобой! – обиженно ответил Аманд.

И тогда Витус объяснил ему свою идею.

Две недели спустя Витус проснулся очень рано утром. Протерев глаза, он убедился в том, что сумерки только-только рассеиваются. Его взгляд упал на пять шариков из хлеба, лежавших на полу между ним и магистром. После успешного представления Аманда не проходило дня, чтобы кто-то из заключенных не пробовал повторить этот фокус. К удивлению Витуса, самым ловким оказался магистр.

Однако, как и все новое, со временем и жонглирование потеряло свою прелесть. Скука снова начала овладевать всеми. Витус решил, что пришло время довериться другу. Он потянул того за рукав.

– Эй, магистр!

Маленький человечек сладко спал, причмокивая губами во сне, и с большим трудом пришел в себя. Он еще долго зевал во весь рот.

– Что стряслось, Витус? Не вижу причины будить меня в такую рань. Разве что пробил час Страшного суда?

– Я все обдумал и хочу рассказать тебе все, что знаю о себе.

– О, извини, друг. Излагай, я весь внимание.