Тайна зефира в шоколаде

Когда я прибежала домой, из комнаты раздался голос матери:

— Эмми — и—лия, это ты?!

Вот тоже дурацкая привычка — орать на всю квартиру.

— Эмми — и—лия, это ты или не ты?!

— Это не я! — закричала я в ответ. — Это бандиты!

Маман вышла в прихожую и с ходу начала меня отчитывать:

— Где ты пропадаешь?! Я и твой отец волнуемся! Разве ты не знаешь, что мы сегодня улетаем в Париж!

— Я была на тренировке.

— Могла бы и пропустить один раз. Не каждый день твои родители в Париж летают!

Тут из маленькой комнаты появился мой обожаемый папочка. В семейных трусах.

— Кто — о мо — о—жет сравниться с Эмильей моей, — фальшиво пропел он, выставив вперед свой живот. — Девочки, не надо ссориться. Жизнь прекрасна и удивительна!.. Эмка, шагай за мной.

Мы прошли в маленькую комнату, и он протянул мне пачку денег.

— Держи. Надеюсь, до нашего возвращения тебе хватит.

— Ага, — отвечаю, — на хлеб и воду, пожалуй, хватит.

Папочка скорчил недовольную гримасу.

— Ну правильно: если ты будешь покупать один зефир в шоколаде, то может и не хватить.

— Ладно уж. — Я забрала у него деньги. — Как — нибудь перезимую; спички есть, дрова сворую.

В комнату заглянула сверхозабоченная маман.

— Положи деньги в укромное местечко, — затараторила она. — Не разбрасывай их по всей квартире.

— Было бы что разбрасывать, — фыркнула я.

В дверь позвонили. Папочка, натянув спортивные штаны, пошел открывать. Через минуту в комнате появился Володька Воробьев по прозвищу Воробей, мой одноклассник и наш сосед по лестничной площадке. Страшный зануда.

Его родители, то ли геологи, то ли археологи (во всяком случае, дома они бывают от силы два раза в год), подарили ему на день рождения скрипку. Вот Воробей и пиликает на ней с утра до вечера. Маман в Володьке просто души не чает. Он и самостоятельный, он и трудолюбивый, он и талантливый… Короче, не человек, а ходячий идеал со скрипкой.

— Здравствуйте, Мария Ивановна, — говорит этот хлюст приторно — вежливым голосом. — У вас не найдется парочки лавровых листьев, а то я готовлю рыбу по — аргентински.

По — аргентински рыбу он готовит! Слыхали?..

— Ну конечно, Володечка, — прямо — таки растаяла маман. — А мы сейчас в Париж улетаем.

— Кстати, Владимир, — хлопнул Воробья по плечу папочка, — у нас с Марией Ивановной к тебе небольшая просьба. Ты парень серьезный, самостоятельный… Присмотри за нашей Эмкой, пока мы не вернемся.

— Не беспокойтесь, Игорь Николаевич, — важно отвечает Володька. — Даю вам честное слово, что с Эмилией все будет в порядке.

С Эмилией… И этот туда же!

— Ну, я пойду, — продолжает Воробей, — а то мне надо еще полы помыть.

От такого сногсшибательного заявления маман даже про Париж забыла.

— Вот видишь! Вот видишь! — сверкает на меня глазами. — Владимир моет пол. А ты…

— Владимир, — сказала я, — ты бы уж действительно шел отсюда. А то еще, чего доброго, рыба по — аргентински уплывет.

— Эмма! — вскричала маман. — Как тебе не стыдно!

А Воробью хоть бы что. Он даже мне отвечать не стал.

— До свидания, Мария Ивановна, — говорит. — Счастливого вам полета, Игорь Николаевич.

— До свидания, Володечка, — откликнулись мои умиленные родители.

Только ангелочка с крылышками над всей этой сценой не хватало. Но вместо ангелочка появился хмурый мужик в фуражке.

— Такси заказывали? — спросил он, покручивая на пальце брелок с ключами.

— Заказывали, заказывали, — засуетился папочка.

— Мы сейчас в Париж улетаем, — сообщила маман и таксисту радостную весть.

— А мне хоть в Магадан, — ответил тот и запел: — Париж, Париж, не ходишь, а паришь…

Глава II В КВАРТИРЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ НЕИЗВЕСТНЫЙ

После отъезда моих драгоценных родителей я решила устроить себе внеочередные каникулы. В одной умной книжке я вычитала, что, хоть учись, хоть не учись, в голове остается всего лишь пять процентов от полученных знаний. Остальное забывается. А раз так, то чего ради стараться?.. Уж пять — то процентов у меня в любом случае наберется. А не наберется — тоже не беда. Ну какая, к примеру, мне разница, как пишется слово «холл» — с одним «л» или с двумя? Да хоть с тремя! Если мне срочно понадобиться этот «холл», то я всегда могу спросить у папочки.

Короче, вместо школы я стала ходить на дискотеки. Это тоже, скажу я вам, дело нелегкое. Дискотек по Москве хоть пруд пруди, в одном только нашем районе штук десять! Попробуй все обойти. И везде музыка грохочет, огни мигают, ди — джеи орут, а толпа шизеет. Классно, одним словом.

Домой я теперь приползала где — то в двенадцатом часу ночи, усталая как собака. Сразу бухалась на кровать и спала до обеда. Затем обедала зефиром в шоколаде. И снова валилась в постель, глядеть видик. Пару кассет посмотришь — и уже пора на дискотеку…

Одно только было плохо — деньги таяли как шоколад на батарее. Потому что коробка зефира — это вам не пачка с макаронами. Да и билет на дискотеку тоже стоил недешево.

А тут еще этот зануда Воробьев повадился приходить чуть ли не каждый день. Я думала, он от фонаря брякнул родителям, что будет за мной присматривать. Фиг попало. Как вернется из школы, так сразу и начинает в дверь трезвонить.