Тайна зеленой таблички

– Промедление смертельно опасно. Надо действовать быстро, если мы не хотим предстать перед колесом… – напряженный шепот говорившего внезапно оборвался.

Совсем рядом с тремя мужчинами, стоявшими в углу небольшого северного дворика между святилищем и царскими покоями, пробежал мальчик-вестник, держа в руках узкогорлый кувшин с клювообразным носиком и кремовыми волнистыми узорами по красному фону.

– Смерть Эшара меняет дело, – неуверенно прошептал второй собеседник, полный невысокий мужчина, когда мальчик исчез в арке, ведущей в центральный двор. – Какой смысл лезть на рожон, если неизвестно, что будет теперь в Лаххе, как преемник отнесется к замыслам Эшара? А нас в случае провала приговорят к колесу.

– Должен напомнить, что смысл есть, ведь каждый из вас получает огромный куш – триста мин¹⁷ серебра, пятнадцать племенных быков, семь лошадей, тридцать баранов и рунных овец. Кроме того, не забывайте, вам обещаны высокие должности при дворе нового царя.

– Вряд ли на колесе эти обещания нас сильно утешат, – мрачно заметил третий, на вид самый старший из собравшихся.

Он хмуро взглянул на стоящего в густой тени разросшейся смоковницы¹⁸ первого собеседника. Тот был плотно закутан в накидку из небеленого льна и прикрывал лицо свисающим концом головной повязки, так что видны были лишь глаза холодного серого цвета, глядевшие настороженно и жестко.

– Откуда такие мысли?.. До сих пор ты не сомневался в успешности нашего плана.

– А откуда такая спешка? Зачем ломать отточенный план, да еще действуя, не получив из Лаххи ни новых, ни подтверждения прежних указаний? В какую игру ты играешь?

– Так, начались подозрения…

– Он прав, в самом деле, твое поведение странно.

– Ну что ж, придется объяснить, раз вы не верите мне. Дело в том, что я хорошо знаю характер наследника Эшара. Его сын Идалу так же жаждет получить власть над Хаттским царством, но, к сожалению, не обладает выдержкой отца. Он нетерпелив, горяч и безрассуден и может начать вторжение в любой момент, не дожидаясь нашего сигнала, а тогда поражение неизбежно. Наш план строится на том, что страна будет обезглавлена и руководить обороной придется Хапрассуну, который неплохой воин, но не стратег. А Табарна искусный полководец, и, если он лично возглавит войско, у Идалу нет шансов, мальчишка не знает законов войны. К тому же Табарна не только пользуется непререкаемым авторитетом у воинов, его любит простой народ. Вся община станет на защиту страны. Мы провалимся с треском, а захваченные в плен клевреты Идалу выдадут нас Табарне с потрохами и вот тогда действительно колеса не избежать. Так что для нас единственный выход – действовать немедленно. Тс-с… Что это?

Трое помолчали, прислушиваясь. Но слышен был лишь доносящийся из центрального двора однообразный многоголосый гул, напоминающий мерное гудение улья.

– Что ты забеспокоился?

– Мне послышался рядом какой-то шорох. Кажется, я тоже начинаю нервничать. Ну что, я вас убедил?

– Пожалуй, ты прав.

– Я тоже согласен.

– Тогда действуйте. Дата сдвигается, как мы договорились, а время начала операции остается прежним. Расходимся. Старайтесь не привлекать к себе внимания.

От группы отделился один из собеседников. Подняв на плечо тростниковую корзину, он не торопясь направился в сторону складов. Немного погодя второй, выйдя через арку и ловко подхватив свесившийся край большого тканого ковра, присоединился к трем людям дворца, несущим его в тронный зал.

Тем временем предзакатное солнце, чуть помедлив и на прощанье озарив небеса игрой изумительных цветов от ярко-пурпурного до нежно-розового, скрылось за горизонтом. Сразу стало темно. Центральный двор начал стремительно пустеть, и скоро в нем остались лишь люди двора, которые, стоя на деревянных лесенках, зажигали прикрепленные к стенам халентувы сосновые смоляные факелы.

Табарна сидел в своей опочивальне за массивным столом из финикийского кедра, стоящего слева от двери, и внимательно изучал лежащую перед ним большую квадратную глиняную табличку, на которой был изображена схема восточной окраины царства и близлежащих земель. Склонившаяся над картой фигура царя, сидящего в удобном кипарисовом кресле, с сиденьем и спинкой из медвежьих шкур, находилась в центре круга света, падающего от стоящего слева от Табарны большого серебряного светильника. Вдоль стены выстроились высокие ряды полок редкого для эбенового дерева темно-коричневого цвета, уставленные золотыми статуэтками заморских богов, замысловатыми терракотовыми сосудами в виде священных животных и другими подарками иноземных послов, среди которых выделялась искусно сделанная модель маганской ладьи с двенадцатью гребцами. Рядом лежали несколько папирусных свитков.

За спиной царя в рассеянном свете виднелся задернутый пурпурный полог, за которым находилось царское ложе. По правую руку Табарны в некотором отдалении от двери стоял туалетный столик из киликийской сосны, над которым висело прямоугольной формы серебряное зеркало, а почти треть стены занимал огромный ларь для одежды все того же темно-коричневого цвета, полускрытый занавесом.