Тайна Желтой комнаты

— Так говорят, сударь, но ведь мы не слепые. Ни господин Станжерсон, ни я, ни привратники, хоть они сейчас и в тюрьме, мы никого не видели. Почему тогда и меня не засадят из-за моего револьвера?

Рультабиль уже открыл окно и осматривал ставни.

— Они были закрыты в момент преступления?

— На железную задвижку изнутри, — ответил дядюшка Жак. — Что же он, сквозь ставни прошел, что ли?

— Там есть пятна крови?

— Да, вы можете посмотреть на камнях снаружи. Но чьей крови?

— Так, — сказал Рультабиль, — а вот и следы на дорожке, земля была очень влажной. Сейчас мы все это внимательно исследуем.

— Глупости, — возразил старик, — он не мог здесь пройти.

— Но где же?

— Откуда я знаю?

Рультабиль опустился на колени и начал быстро осматривать плитки вестибюля, покрытые пятнами.

— Вы ничего не найдете, сударь, — продолжал дядюшка Жак, — и они ничего не нашли. Кроме того, здесь теперь чересчур грязно, входило и выходило множество людей, а пол мыть мне не разрешают. Но в день преступления я все вымыл, и, пройди здесь убийца в своих башмаках — это было бы сразу заметно. Таких следов он достаточно оставил в комнате барышни.

— Когда вы мыли эти плитки в последний раз? — спросил Рультабиль, поднимаясь.

— В самый день преступления, я же вам сказал, около половины шестого, в тот момент, когда хозяин и его дочь прогуливались перед обедом. Они и обедали в лаборатории. На следующий день следователь мог видеть все следы на полу, как отпечатки чернил на белой бумаге, однако ни в лаборатории, ни в вестибюле ничего не было. Откуда же следы за окном? Для этого убийца должен был продырявить потолок в Желтой комнате, пройти по чердаку, пробить крышу и спуститься как раз под окно вестибюля. Но никаких отверстий нигде нет, просто чертовщина какая-то.

Неожиданно Рультабиль опустился на колени перед дверью маленького туалета, который находился в глубине вестибюля, и в таком положении оставался целую минуту.

— В чем дело? — спросил я, когда он поднялся.

— Так, ничего существенного, капелька крови.

Молодой человек повернулся к дядюшке Жаку:

— Когда вы начали мыть пол, окно вестибюля было открыто?

— Да, перед этим я разжигал камин газетами, и появился дым. Чтобы создать сквозняк, я открыл окна в лаборатории и вестибюле, затем, закрыв окна лаборатории, но не закрывая окна вестибюля, ненадолго сходил в замок за тряпками. Вернулся около половины шестого и начал мыть полы, потом снова ушел, оставив окно вестибюля по-прежнему открытым. Наконец, когда я вернулся в павильон окончательно, окно было закрыто, а профессор с дочерью работали в лаборатории.

— Вероятно, окно закрыл кто-то из них, войдя в помещение.

— Наверное.

— Вы их не спрашивали об этом?

— Нет.

Еще раз посмотрев на маленький туалет и на лестницу, ведущую на чердак, Рультабиль вернулся в лабораторию. Я и Робер Дарзак последовали за ним.

Ну вот, наконец, и дверь Желтой комнаты! Выбитая почти наполовину, она была закрыта или, вернее, прислонена к косяку лаборатории. Мой друг, работая методично и не говоря ни слова, внимательно осматривал большое и хорошо освещенное помещение лаборатории, в которой мы находились. Два окна, снабженные решетками, открывали вид на окружающую местность. Просека в лесу позволяла увидеть прекрасную долину, простиравшуюся до самого города, который можно было различить в солнечные дни. Но сегодня — только грязь на земле да изморось в воздухе.

Одна из стен была полностью занята громадным камином, тиглями и разнообразными приборами для химических опытов. Вдоль другой стены возвышались шкафы с инструментами и огромным количеством минералов. Рультабиль осмотрел камин, пальцем пошарил в тиглях и выпрямился, разглядывая маленький кусочек обгоревшей бумаги.

— Сохраните это для нас, господин Дарзак, — попросил он.

Я наклонился над обгорелой бумагой и с трудом разобрал несколько сохранившихся слов: «Дом не пот… очаров, а сад… блеска».

И ниже: «23 октября».

Во второй раз бессмысленность этих слов поразила меня, и во второй раз я увидел, какое потрясающее впечатление они произвели на Дарзака. Прежде всего он глянул в сторону дядюшки Жака, но старик ничего не заметил, так как был чем-то занят у окна. Тогда Дарзак открыл свой бумажник и дрожащими пальцами спрятал туда драгоценный клочок бумаги.

— О боже! — со вздохом произнес он.

В это время Рультабиль заглянул в камин, вернее, он внимательно рассматривал дымовую трубу, которая, постепенно сужаясь в пятидесяти сантиметрах, над головой закрывалась вмазанной в кирпичи чугунной доской. Через доску проходили три трубы по пятнадцать сантиметров в диаметре каждая.

— Да, здесь пройти невозможно, — подвел итог своих наблюдений Рультабиль, — можно и не пытаться, все это сооружение немедленно рухнет на землю. Нет, искать надо не здесь.

Затем мой друг принялся осматривать мебель, открывать и закрывать дверцы шкафов. Потом наступила очередь окон. И их Рультабиль счел непроходимыми и «непройденными».

Все это время дядюшка Жак насмешливо поглядывал из окна на улицу.

— Что там случилось? — поинтересовался Рультабиль.