Тайна Желтой комнаты

— Никто его здесь не любит, сударь. Кроме того, этот гордец когда-то имел состояние, а теперь вымещает на других свою злость за то, что и сам вынужден быть слугой, чтобы зарабатывать на жизнь. Ибо сторож — это такой же лакей, как и другие, не так ли? Честное слово, можно подумать, что он и есть хозяин Гландье и что именно ему принадлежат все эти леса и земли. Он запрещает бедняку позавтракать на траве куском хлеба. На его траве, видите ли!

— Он заглядывает и сюда?

— Даже чересчур часто, но я ясно дал понять, что мы ему не компания. Вот уже месяц, как он стал докучать мне, а раньше трактир «Башня» для него не существовал. У него, видите ли, не было времени. Еще бы! Он ухаживал за хозяйкой «Трех лилий» в Сен-Мишеле, а теперь у них наступило охлаждение, вот он и ищет, где бы провести время в другом месте. Ни один честный человек его не выносит, и привратники в замке тоже терпеть не могли этого зеленого человека.

— По вашему мнению, они честные люди, господин трактирщик?

— Называйте меня папаша Матье, это мое имя. Так вот, это честные, порядочные люди, и это такая же истина, как и то, что меня зовут Матье.

— Тем не менее, их арестовали.

— Ну и что это доказывает? Впрочем, в эти дела я не вмешиваюсь.

— А что вы думаете о преступлении в замке?

— О покушении на нашу бедную барышню? Хорошая девушка, ее все кругом любили. Что я думаю?

— Да, что вы думаете?

— Ничего или кое-что… но это никого не касается.

— Даже меня? — настаивал Рультабиль.

— Даже вас.

Омлет был наконец готов, мы уселись за стол и принялись молча завтракать. В этот момент кто-то толкнул входную дверь и на пороге показалась старуха в лохмотьях, с дрожащей головой, неряшливыми волосами, свисающими на покрытый лоб, и палкой в руке.

— А вот и матушка Ажену, — сказал хозяин, — давненько вы к нам не заглядывали.

— Я была больна, чуть не умерла совсем, — ответила старуха, — нет ли у вас каких остатков для моей зверушки?

Она вошла в трактир в сопровождении кошки огромных размеров. В жизни я не видывал ничего подобного. Животное посмотрело на нас и так отчаянно замяукало, что я невольно вздрогнул. Мне еще никогда не приходилось слышать более мрачного крика.

Как будто привлеченный этими звуками, следом за старухой вошел и Человек в зеленом. Он поприветствовал нас, приложив руку к фуражке, и расположился за соседним столиком.

— Дайте мне стакан сидра, папаша Матье, — попросил он.

Хозяин двинулся было угрожающе ему навстречу, но сдержался и только буркнул в ответ:

— Больше нет сидра, я отдал последнюю бутылку этим господам.

— Тогда рюмку белого, — сказал Человек в зеленом, не проявляя на малейшего удивления.

— И белого вина больше нет, ничего больше нет! — повторил папаша Матье глухим голосом.

— А как поживает ваша уважаемая жена? — не унимался гость.

При этом вопросе трактирщик сжал кулаки, но вновь сдержался и насмешливо процедил:

— Прекрасно поживает, большое спасибо.

Так, значит, молодая женщина, которую мы только что видели, была женой этого грубияна, над всеми физическими недостатками которого доминировал еще и моральный изъян — ревность.

Хлопнув дверью, трактирщик вышел из комнаты. Матушка Ажену все еще стояла у порога, опершись на палку, с кошкой у ног.

— Вы были больны, матушка Ажену? — спросил ее Человек в зеленом. — Я целую неделю вас не видел.

— Да, господин сторож. Я и вставала-то только три раза, чтобы пойти помолиться нашей доброй покровительнице — святой Женевьеве, а все остальное время лежала в кровати. За мною никто не ухаживал, кроме моей кошечки.

— И никуда ваша кошечка не выходила?

— Как бог свят!

— Странно, а люди говорят будто в ночь преступления слышались ее вопли.

Матушка Ажену стукнула клюкой об пол.

— Все это выдумки, если хотите знать, голос моей Благодати божьей ни с чем не перепутаешь. В ту ужасную ночь я тоже слышала крики, да только она все время лежала у меня на коленях и даже ни разу не мяукнула, клянусь вам.

Я не сводил глаз со сторожа и убежден, что он насмешливо улыбался, слушая причитания матушки Ажену.

В этот момент до нас донеслась брань, крики и глухие удары. Человек в зеленом поднялся и решительно направился к маленькой двери, но она распахнулась ему навстречу — на пороге показался трактирщик.

— Не волнуйтесь, сударь, — сказал он сторожу, усмехаясь, — это у моей жены зубы болят. Вот, матушка Ажену, здесь требуха для вашей кошки.

Старуха жадно схватила пакет и вышла в сопровождении своего чудовища.

— Вы не хотите мне ничего подать? — спросил сторож.

Папаша Матье не мог больше сдерживать свою ненависть.

— Для вас ничего не было и не будет, убирайтесь немедленно!

Человек в зеленом спокойно разжег свою трубку, раскланялся с нами и вышел.

Едва он оказался за порогом, как папаша Матье с силой захлопнул дверь и повернулся к нам с налитыми кровью глазами и пеной на губах. Указывая рукой на дверь, закрытую за ненавистным ему человеком, он гневно воскликнул:

— Сударь, я не знаю, кто вы, сказавший мне, что теперь нам придется есть говядину, но если это вас интересует — вот он, убийца!