Тайна Желтой комнаты. Духи Дамы в черном

– Итак, господин Дарзак, вы замкнули круг. Теперь ваши комнаты в Квадратной башне заперты так же, как в свое время была заперта Желтая комната или таинственный коридор – надежно, как сейф.

– Сразу ясно, что имеешь дело с Ларсаном: те же приемы, – заметил я.

– Да, приемы те же, господин Сенклер, – согласилась госпожа Дарзак и, оттянув галстук на шее у мужа, показала на его раны. Взгляните, – сказала она, – рука та же. Уж я-то ее знаю.

Наступило тягостное молчание.

Мысли господина Дарзака вертелись только вокруг этой непостижимой загадки, словно преступление в Гландье повторилось теперь здесь, но только в более жестокой форме. Он повторил те же слова, которые говорил тогда относительно Желтой комнаты:

– Значит, в этих стенах, полу или потолке должно быть какое-то отверстие.

– Но его нет, – ответил Рультабийль.

– Значит, нужно пробить его головой! – продолжал господин Дарзак.

– Зачем же? – опять отозвался Рультабийль. – Разве в Желтой комнате его пробили?

– Но здесь совсем другое дело, – вмешался я. – Комната в Квадратной башне заперта еще надежнее, чем Желтая: сюда ведь не мог никто проникнуть ни раньше, ни потом.

– Нет, здесь совсем другое дело, потому что все обстоит как раз наоборот, – подытожил Рультабийль. – В Желтой комнате не хватало трупа, а здесь труп лишний.

Он вдруг покачнулся и оперся о мою руку, чтобы не упасть. Дама в черном бросилась к нему. Из последних сил Рультабийль жестом остановил ее и сказал:

– Нет-нет, ничего… Просто я немного устал.

Глава 14 Мешок из-под картошки

Пока по совету Рультабийля господин Дарзак и Бернье ликвидировали следы драмы, дама в черном, поспешно переодевшись, постаралась побыстрее добежать до комнаты отца, прежде чем встанет кто-нибудь из хозяев Волчицы. Перед уходом она посоветовала нам помалкивать и быть благоразумными. Рультабийль тоже откланялся.

Было семь утра, и жизнь в замке и вокруг него начинала пробуждаться. Слышалось протяжное пение рыбаков в лодках. Я бросился на постель и на этот раз крепко уснул, так как валился с ног от усталости. Проснувшись, я несколько минут понежился в приятном полузабытьи, как вдруг, вспомнив события прошлой ночи, вскочил на ноги.

– Нет, «лишний труп» – это невозможно! – воскликнул я.

Да, из бездны перепутанных сном мыслей, из мрачных пучин памяти первой выплыла именно эта мысль: «Лишний труп – это невозможно». И в этом не было ничего странного, напротив. Ее разделяли все, кто так или иначе участвовал в драме, происшедшей в Квадратной башне, и это смягчало ужас перед самим событием, ужас при мысли об агонизирующем человеке, которого засунули в мешок, увезли среди ночи и бросили в далекую глубокую таинственную могилу, где он и умер. Этот ужас вытеснялся другой мыслью – невероятной мыслью о «лишнем трупе». Видение это росло, ширилось и вставало перед нами, огромное, грозное, ужасное. Иные, как, например, миссис Эдит, которая привыкла отвергать то, чего не понимает, упорно отвергали условия задачи, поставленные перед нами судьбой и определенные нами в предыдущей главе; по мере того как на сцене форта Геркулес разворачивались события, эти люди все время возвращались к вопросу о правильности данных условий.

Прежде всего нападение. Как оно было совершено? В какой момент? С каких подступов? Какие мины, контрмины, траншеи, сапы и траверсы – применяя к области мысли термины фортификации – помогли нападающему попасть в замок? Да, в каком месте был атакован замок? Непонятно! А знать это нужно. Это ведь как будто слова Рультабийля: нужно знать? При столь таинственной осаде нападение могло быть совершено везде и нигде. Нападающий молчит, атака развивается бесшумно, враг подходит к стенам на цыпочках. Нападение! Быть может, оно в молчании, а может, и в разговорах. В слове, во вздохе, в шепоте. Оно в жесте, оно может быть во всем, что прячется, а может – во всем, что на виду… Во всем, что на виду и невидимо.

Одиннадцать. Где Рультабийль? Постель его не разобрана… Я поспешно оделся и разыскал своего друга в первом дворе. Он взял меня под руку и повел в большой зал Волчицы. Там я с удивлением обнаружил многих обитателей замка, хотя время завтрака еще не пришло. Господин и госпожа Дарзак тоже были там. Мне показалось, что Артур Ранс держится необычайно холодно. Как только мы вошли, нас приветствовала миссис Эдит, с ленивым видом сидевшая в укромном уголке:

– А вот и Рультабийль со своим другом Сенклером. Сейчас мы узнаем, что им нужно.

В ответ Рультабийль извинился, что собрал всех в такой час; но у него есть столь важное сообщение, сказал он, что он не хотел терять ни секунды. Тон его был настолько серьезен, что миссис Эдит вздрогнула и изобразила детский испуг. Однако Рультабийль невозмутимо заметил:

– Подождите дрожать, сударыня, прежде чем не узнаете, о чем идет речь. Я собираюсь сообщить нечто отнюдь не веселое.