Тайна Желтой комнаты. Духи Дамы в черном

Я зарядил. Тогда он подошел к двери и с невероятной осторожностью ее открыл. Дверь не скрипнула. Мы вышли в боковой коридор. Рультабийль снова подал знак: я понял, что должен отправляться в темную комнату. Когда я сделал несколько шагов, Рультабийль догнал меня и поцеловал, после чего с теми же предосторожностями вернулся к себе в комнату. Удивленный этим поцелуем и несколько обеспокоенный, я беспрепятственно прошел главный коридор, пересек лестничную площадку и двинулся по коридору левого крыла. Прежде чем войти в темную комнатку, я рассмотрел завязку портьеры. В самом деле: мне достаточно было дотронуться до нее, чтобы тяжелая портьера упала и, затемнив окно, подала Рультабийлю условленный знак. У двери Артура Ранса я задержался, услышав звук шагов. Значит, он еще не лег. Странно, он все еще в замке, а с профессором Стейнджерсоном и его дочерью не обедал. Во всяком случае, когда мы проходили мимо гостиной мадемуазель Стейнджерсон, за столом его не было.

Я вошел в темную комнату. Весь коридор, в котором было светло как днем, открывался моему взору. Что правда, то правда: ничто происходящее в нем не могло ускользнуть от моего внимания. Но что же произойдет? Быть может, нечто весьма серьезное. Я опять забеспокоился, вспомнив о поцелуе Рультабийля. Так целуют друзей или в связи с каким-нибудь важным событием, или если те идут навстречу опасности. Так что же, мне угрожает опасность?

Мои пальцы сильнее сжали рукоятку револьвера, и я стал ждать. Конечно, я не герой, но и не трус.

Я прождал примерно час; ничего необычного не произошло. Дождь, хлынувший около девяти вечера, перестал.

Мой друг сказал, что, скорее всего, до полуночи или часа ночи ничего не произойдет. Тем не менее в половине двенадцатого дверь комнаты Артура Ранса отворилась. Я услышал тихий скрип петель. Было похоже, что отворяли ее весьма осторожно. Несколько мгновений, показавшихся мне очень долгими, дверь оставалась открытой. Поскольку открывалась дверь в коридор, то есть наружу, я не видел, что происходит в комнате и за дверью. В этот миг я услыхал странный звук, донесшийся из парка уже в третий раз; вначале я не обратил на него внимания, как не обращают внимания на крики кошек, бродящих ночью по крышам. Но на третий раз мяуканье прозвучало столь отчетливо и своеобразно, что я вспомнил рассказы о воплях Божьей Коровки. До сегодняшнего дня такие вопли сопровождали каждое драматическое событие в Гландье, и при этой мысли я не мог сдержать дрожь. В эту секунду дверь в комнату закрылась, и я увидел человека. Вначале я его не узнал: он стоял ко мне спиной, нагнувшись над довольно объемистым пакетом. Закрыв дверь и взяв пакет, он повернулся ко мне лицом, и я его узнал: в этот час из комнаты Артура Ранса вышел лесник. Это был человек в зеленом. Он был в том же костюме, в котором я видел его в свой первый приезд в Гландье перед трактиром «Донжон» и который был на нем в то утро, когда мы с Рультабийлем встретили его, выходя из замка. Это был несомненно он: я видел его совершенно ясно. Мне показалось, что лицо его выражает известную тревогу. Когда снаружи в четвертый раз послышался вопль Божьей Коровки, он поставил пакет на пол и подошел к окну – второму, если считать от темной комнаты. Я сидел неподвижно, боясь выдать свое присутствие.

Оказавшись у окна, лесник прижался лбом к стеклу и стал вглядываться в темный парк. Простоял он так с полминуты. Ночь была светлая, луна то и дело выглядывала из облаков. Когда в очередной раз скрылась, человек в зеленом дважды взмахнул руками, подавая знаки, смысла которых я не понял, потом отошел от окна, взял пакет и направился к лестничной площадке.

Рультабийль просил дернуть за завязку, когда я что-нибудь увижу. Кое-что я уже увидел. Этого ли ожидал Рультабийль? Сие меня не касалось: я должен был сделать то, что мне поручено. Я дернул за завязку. Сердце чуть не выпрыгивало у меня из груди. Лесник дошел до площадки, но, к моему величайшему удивлению, не пошел дальше по коридору, а стал спускаться в вестибюль.

Что делать? Я тупо смотрел на тяжелую портьеру, закрывавшую окно. Сигнал был дан, но Рультабийль из-за угла не появлялся. Ничего не произошло, никто ниоткуда не вышел. Я был растерян. Так прошли полчаса, показавшиеся мне вечностью. Что делать, если я увижу еще что-то? Дать сигнал вторично я не мог. С другой стороны, выйди я сейчас в коридор, я мог бы нарушить планы Рультабийля. В конце концов, мне не в чем себя упрекнуть, а если все же и произойдет что-то, чего мой друг не предвидел, ему останется винить лишь себя самого. Поскольку помочь ему, сидя в комнате, я уже ничем не мог, я решил: была не была – и, осторожно ступая и прислушиваясь, направился в сторону бокового коридора.

Там никого не было. Я подошел к двери Рультабийля. Прислушался: тихо. Я повернул ручку; дверь отворилась. Я вошел: на полу лежал распростертый Рультабийль.

Глава 22 Необъяснимое убийство