Тайна желтой комнаты

— Да, господин председатель, я это сделал! — с гордостью заявил Рультабий. — Я-то ведь не принадлежу к числу служителей правосудия и в полиции тоже не служу; я скромный журналист, и арестовывать людей вовсе не моя обязанность. Я служу делу истины так, как считаю нужным… Это мое личное дело… А вам надлежит охранять общество, вот и охраняйте его в меру своих возможностей, это как раз ваше дело. Но чтобы я принес палачу чью-то голову!.. Если вы рассудите по справедливости, господин председатель, а вы, я знаю, человек справедливый, то согласитесь, что я прав!.. Разве не говорил я вам, что вы потом поймете, почему я не мог назвать имени убийцы раньше половины седьмого? Я рассчитал, сколько времени понадобится, чтобы предупредить Фредерика Ларсана, с тем чтобы он успел на поезд, который в 4 часа 17 минут отправляется отсюда в Париж, а уж там-то он сумеет скрыться… Час, чтобы добраться до Парижа, час с четвертью, чтобы уничтожить следы своего пребывания там… Вот и получалось, что это будет никак не раньше половины седьмого… Вам не найти Ларсана, — заявил Рультабий, пристально глядя в глаза г-ну Роберу Дарзаку. — Он слишком хитер… Это человек, который всегда ускользал от вас… и которого вы долго и безуспешно преследовали… Если он не так хитер, как я, — добавил Рультабий, смеясь от всей души, но в полном одиночестве, ибо теперь никому уже не хотелось смеяться, — то он все-таки хитрее всех полиций на свете. Этот человек, которому четыре года назад удалось проникнуть в недра нашей полиции и который прославился там под именем Фредерика Ларсана, не менее известен под другим именем — вы тоже хорошо его знаете. Фредерик Ларсан, господин председатель, это не кто иной, как Боллмейер!

— Боллмейер! — воскликнул председатель суда.

— Боллмейер! — вторил ему Робер Дарзак, поднимаясь со своего места. — Боллмейер!.. Значит, это правда!

— Так, так, господин Дарзак, теперь вы уже не думаете, что я сошел с ума!..

«Боллмейер! Боллмейер! Боллмейер!» — это имя, не смолкая, звучало в зале. Председатель суда решил прервать заседание.

* * *

Вы, конечно, догадываетесь, какая буря поднялась во время перерыва. И, согласитесь, публике было от чего прийти в волнение. Боллмейер! Да, что и говорить, мальчишка потрясающий, в этом все сошлись единодушно, он всех поразил. Подумать только — Боллмейер! А ведь несколько недель назад разнесся слух, будто он умер. Стало быть, он умудрился обмануть смерть, как всю жизнь умудрялся обманывать жандармов. Надо ли перечислять здесь «высокие подвиги» Боллмейера? В течение двадцати лет судебная хроника и рубрика происшествий в газетах неустанно напоминали о них, и если кто-то из моих читателей забыл вдруг о деле Желтой комнаты, то имя Боллмейера наверняка сохранилось в памяти каждого. Боллмейер олицетворял собою самый тип мошенника из высшего света; выглядел он настоящим джентльменом, но трудно было сыскать более ловкого на руку фокусника, чем он, точно так же, как трудно было себе вообразить более отчаянного и страшного головореза, или, как теперь говорят, апаша[14]. Он был принят в самом лучшем обществе и состоял членом самых избранных, элитарных клубов, однако ему ничего не стоило похитить и честь, и деньги какой-нибудь знатной семьи, и все это с непревзойденным мастерством. Когда же, случалось, ему приходилось туго, он, не дрогнув, мог пустить в ход нож или баранью кость. Он никогда и ни в чем не сомневался, и любое дело было ему по плечу. Однажды, попав в руки правосудия, он сумел ускользнуть даже в день суда, бросив перец в глаза стражникам, которые вели его в зал судебных заседаний. Потом уже стало известно, что в день побега, когда самые хваткие полицейские сыщики были брошены ему вдогонку, он преспокойно отправился на премьеру в «Комеди Франсез», не потрудившись даже изменить свою внешность. Затем он покинул Францию и уехал работать в Америку, где в один прекрасный день полиции штата Огайо удалось-таки поймать знаменитого преступника, но на другой день он снова бежал… Боллмейер… Да понадобился бы целый том, чтобы рассказать о Боллмейере. И что же вы думаете? Он сумел стать Фредериком Ларсаном!.. А не кто иной, как юный Рультабий обнаружил это!.. Мало того, не кто иной, как этот малыш, проведавший о прошлом Боллмейера, позволил ему и на этот раз посмеяться над обществом, предоставив Боллмейеру возможность ускользнуть! По правде сказать, я был просто восхищен Рультабием, ибо знал, что главной его заботой было верой и правдой до конца служить интересам г-на Робера Дарзака и мадемуазель Станжерсон: он хотел избавить их от этого бандита, но при этом сделать так, чтобы тот не заговорил.

Мы еще не успели оправиться от столь неожиданного разоблачения, а я уже слышал, как самые нетерпеливые стали кричать:

— Хорошо, пускай Фредерик Ларсан будет убийцей, однако это нам не объясняет, каким образом ему удалось выйти из Желтой комнаты!..

Но тут как раз снова началось судебное заседание.

* * *