Тайна жизни

«Наоборот, ты должен мне быть благодарен, потому что она потянула бы тебя в роковую бездну, тебя — великого ученого, от которого человечество ждет благодеяний, в то время, как в моей любовной карьере будет только одной победой больше. Эта крошка порочна и забавна. Там, где ты имел бы глупость жениться, я просто глупо позабавлюсь».

— Одинаково циничны, и он и она!

«Ты будешь благодарить меня. Относительно Анри я скомбинировал следующее: Тулузэ, которого я здесь встретил, скоро поедет в Европу и может взять его с собой. Это будет прекрасно. Ты видишь, я обо всем подумал. Итак, тепло жму твою руку...».

— Вы забыли постскриптум, переверните страницу.

И Жюльен перевернул:

«Элен, которая соскочила с постели, чтобы видеть, что я пишу, хотела прибавить несколько слов, но я воспротивился этому из боязни тебя оскорбить. Она шлет тебе свои добрые воспоминания».

— Ну, что скажете, Мутэ?

— Постскриптум замечательный.

— Скажите лучше гнусный. Заметьте, что я говорю совершенно хладнокровно. Вы сейчас убедитесь, что я успокоился после первой вспышки гнева. Я только жалею о том, что имею братом круглого дурака, который хвастает тем, что отбил у меня девчонку, в то время, как он принужден красить свою бороду и волосы, чтобы казаться моложе. Но как бы глуп он ни был, он говорит правду, что оказал мне услугу. Он освободил меня от этого создания, от которого я не умел избавиться. Вы не отец, Мутэ, поэтому вы не можете понять того смущения, которое я испытывал, навязывая общество этой авантюристки моему сыну, которого я обожаю.

Жюльен, сдерживая улыбку, тонко заметил:

— Я вполне понимаю, что вы теперь чувствуете себя лучше.

— Не правда ли, это заметно? И подумать только, что я мог дать подобную мать моему ребенку! Это подло...

Прозвонили к завтраку. Он отослал Жюльена, прося его прислать ему два яйца и бисквиты. Одна из обезьян, оперированная накануне, утром умерла, и он хотел вскрыть ее немедленно. Профессор вышел из лаборатории поздно ночью и все следующие дни завтракал и обедал у себя наверху. Его видели только к ужину, в продолжение которого все старались его развлечь: Анри своей сыновней нежностью, Жюльен комическими рассказами; одной Алинь удалось извлечь из него несколько слов о текущей работе и намеченных на завтра опытах. Это были внезапно вырвавшиеся слова, звучащие, как вспышка!..

— ...Хватит с меня работать над животными!..

— ...Мне теперь нужен человек! Я готов! Окончательно готов!

Однажды вечером, когда говорили о ближайшем приезде отца Тулузэ, обещавшего привести новый транспорт животных, когда он причалит к Пьедраде, и на обратном пути захватит Анри Зоммервиля для того, чтобы отвести его в Порт-оф-Спэн, профессор стукнул по столу и воскликнул:

— Прислал бы он мне дикарей, вместо животных! Да, или нет, наконец. Добился я чего-нибудь или нет? И подумать, что у меня под рукой такой чудесный материал в лице этого старого негра, который с утра до вечера умоляет меня вернуть ему молодость! Это может привести в отчаяние.

Алинь и Жюльен знали причину его отчаяния. Как показывали последние опыты, прием лечения, примененный к животным одинакового вида, давал чудесные результаты, но влек за собой неудачи при невыполнении этого условия. Щитовидная железа обезьяны не ассимилировала фермент, извлеченный из железы грызуна и попытка влекла за собой серьезные осложнения. Следовательно, напрашивался вывод: чтобы обновить человеческие клетки, необходим человеческий фермент; чтоб вернуть молодость человеку, надо приговорить другого человека к преждевременной старости. И вот, однажды, когда он спустился к ужину, шумный спор вывел его из задумчивости; Браво ругал Огюста и требовал у него двойную порцию вина. Ученый сделал к ним несколько шагов, и в глазах его зажегся огонек, когда они встретились со свирепым взглядом бандита.

В этот вечер Зоммервиль удивил всех своим приподнятым настроением? Теперь он знал, из какого источника почерпнет фермент молодости...

Глава XIII. Старики, вот она вечная юность!