Тайна жизни: Как Розалинд Франклин, Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик открыли структуру ДНК

Франклин привнесла парижский стиль и в Королевский колледж, что сильно вредило ее репутации. Как-то она попросила Брауна одолжить ей катушку Теслы – трансформатор, обеспечивающий высокое электрическое напряжение, необходимое для работы рентгеновской установки. Она так и не вернула это устройство, хотя Браун, которому оно было нужно для собственных экспериментов, несколько раз вежливо напоминал ей. Дальнейшее он вспоминал так: «Я пошел, забрал катушку и прикрепил ее обратно. Франклин подошла, сняла катушку и удалилась». На тот момент он был всего лишь скромным студентом, а она научным сотрудником. Видимо, более высокий статус давал привилегии. По словам Брауна, конфликт разрешился и не оставил по себе дурной памяти: он, его жена и Франклин сдружились. Однако немало других обид, которые она возбудила в сотрудниках Королевского колледжа, не были так легко изжиты{234}.

С начала 1949 г. и на протяжении большей части 1950-х гг. Франклин строила планы возвращения на родину. Ей очень нравилось работать в labo, но настало время найти себе занятие в Англии. В марте 1950 г. она писала родителям: «Вернуться намного труднее, чем покинуть Лондон, чтобы приехать сюда, поскольку этот разрыв уже не будет лишь на время»{235}. В 1949 г. она обратилась о приеме на работу в лондонский Беркбек-колледж под начало Дж. Бернала, в то время одного из ведущих кристаллографов мира. Бернал отверг и Франклин, и еще одного кандидата – физика из научно-исследовательского отдела Военно-морского министерства по имени Фрэнсис Крик.

Как-то в марте 1950 г. Франклин пила чай с химиком-теоретиком Чарльзом Коулсоном, с которым познакомилась в BCURA. Теперь он работал в Королевском колледже. Коулсон представил Розалинд Джону Рэндаллу, на которого произвели впечатление ее достижения. Рэндаллу как раз нужно было срочно занять несколько вакантных мест. Хорошо подготовленных специалистов на должность ведущего сотрудника не хватало, и он опасался не выполнить многочисленные требования для продолжения получения гранта от Совета по медицинским исследованиям. Рэндалл умел быть обаятельным и уговорил Франклин. К сожалению, он очень ошибся, полагая, что Франклин, которую счел тихой, сдержанной женщиной, идеально впишется в коллектив биофизического отдела Королевского колледжа.

После долгих обсуждений с потенциальным начальником Розалинд подала заявление в аспирантуру Королевского колледжа. В первоначальном плане работ значилось «исследование белковых растворов и структурных изменений при денатурации белков методом рентгеновской кристаллографии»{236}. В июне 1950 г. она прошла собеседование для получения трехлетней стипендии на исследования от компании Turner&Newall в размере 750 фунтов в год, которую официально приняла 7 июля. Хотя обычно стипендиальная программа начиналась осенью, Франклин попросила разрешения начать работу в Королевском колледже 1 января 1951 г., чтобы завершить некоторые исследования, которые проводила в Париже{237}.

4 декабря 1950 г. Рэндалл послал Франклин письмо, навязывающее ей совершенно другое направление исследований на месяцы вперед. Это письмо положило начало ситуации, которую можно назвать одной из роковых неудач в управлении наукой. Оно заслуживает обширного цитирования, поскольку предрекает скорые катастрофические трения между Розалинд и Морисом Уилкинсом.