Тайна жрецов майя

Чтобы прочесть зашифрованную депешу, необходимо овладеть шифром, с помощью которого она составлена. История двух мировых войн знает примеры, когда слепой случай нежданно дарил то, чего не могли добыть лучшие разведчики мира, расплачивавшиеся своей жизнью за попытку достать секретный шифр. Кстати, именно случай^[9] помог американцам еще до вступления в войну заполучить сверхсекретный японский шифр, и об инспекционной поездке адмирала Ямамото японцы сами сообщили по радио, конечно не предполагая, что их шифр кому-то известен.

Ну, а как быть с древними письменами? Существовали ли шифры, с помощью которых их можно прочитать? Представьте себе, такие «шифры» действительно существовали, и они даже дошли до нас. Это двуязычные записи одного и того же текста — так называемые билингвы. Они родились в процессе общения между разноязыкими государствами или народами как результат возникшей необходимости закрепить в памяти или зафиксировать некое событие (явление), знать или помнить которое должны были люди, говорившие на разных языках.

Долгие годы и даже столетия — изучением неизвестных письмен ученые занимаются более двух веков — практически единственным методом дешифровки было сопоставление текстов, написанных на неизвестных письменах, с текстами на известных письменах, оказавшимися на одном и том же камне, плите или доске, то есть благодаря билингве. Достаточно сказать, что именно так родилось выдающееся открытие Шампольона, благодаря которому была раскрыта тайна египетских иероглифов.

Сказать, что Шампольону повезло, было бы величайшей несправедливостью, ибо этот замечательный французский ученый отдал свою жизнь, всего себя изучению Древнего Египта. Его открытие — результат титанического труда, а не случайная улыбка судьбы. И все же Шампольону повезло, заслуженно, но повезло, коль скоро в его руках оказался камень с двуязычной записью — знаменитая «Розетская билингва».

Ну, а как быть, если билингвы-шифра нет? Да и надежен ли вообще метод сопоставления? Где гарантия того, что разноязычные тексты, высеченные, скажем, на одном камне или нарисованные кистью на одном листе папируса, идентичны? Ведь один и тот же смысловой сюжет можно изложить совершенно непохожими фразами и разными словами даже на одном и том же языке.

В подтверждение давайте придумаем сами какую-либо «надгробную надпись» (как правило, именно такие надписи лучше всего сохраняются и чаще доходят до наших дней). Например, такую:

«Здесь покоится тело царя Ивана» — будет гласить она. Но этот же сюжет, или ситуацию, можно записать на надгробном памятнике, скажем, и так: «Прах усопшего правителя Ивана приняла эта земля».

Обе фразы даны на одном и том же языке, они передают одинаковое смысловое содержание, однако в первой из них пять слов, а во второй семь, и только одно — имя собственное «Иван» — повторяется. Отсюда легко сделать вывод, что знание остальных слов любой из «надписей» (если бы мы их умышленно зашифровали, скажем, китайскими иероглифами) может нам помочь понять содержание другой, но для установления точного текста этой другой «надписи», то есть для нахождения словесных эквивалентов изображенных в ней знаков, фактически ничего не дает.

А какие «подводные камни» могут еще поджидать дешифровщика в двуязычной надписи, если системы письма принципиально отличны друг от друга?

Следовательно, билингва, поиски которой сами по себе составляют великую трудность, а иногда заведомо бесперспективны (например, на острове Пасхи или среди памятников письменности древней Америки), как и полученные любым другим путем сведения о содержании надписи, текста или целой рукописи, должны быть отнесены лишь к категории косвенных данных.

Они могут помочь в дешифровке неизвестных письмен. Но обладание билингвой отнюдь не означает, что исследователь получил все необходимые для дешифровки данные, то есть шифр. До недавнего времени работа по дешифровке исторических систем письма как в СССР, так и за рубежом, велась на основе именно таких косвенных данных. Но этот метод не давал возможности и даже в некотором смысле препятствовал изучению древних текстов, о которых подобные данные отсутствовали.

Казалось, что перед учеными-дешифровщиками встали непреодолимые трудности.

Как же быть? Что делать исследователям, если нет двуязычных надписей? Вообще отказаться от идеи дешифровки древних письмен, техника написания которых была утрачена вместе с исчезновением породивших их цивилизаций?..

Нет, с этим нельзя было согласиться. Ведь достаточно вспомнить, что именно дешифровка древних письмен открыла для человечества малоизвестные и вовсе неизвестные цивилизации, например шумерскую! Отказываться от дешифровки нельзя. Но что тогда делать?..

Поиск начинается

Рукопись лежит на столе. И вы опять, уже в который раз, начинаете перелистывать ее страницы. Снова и снова возникает вопрос: что делать? Как и с чего начать? Каков тот первый вопрос, который следует поставить перед собой дешифровщику?