Тайна Зои Воскресенской

…Это был человек, назовем его «Директор», который в любое время мог отправиться в Берлин по своим коммерческим делам. Я не называю его имени, возможно, он еще жив.

Нужно побывать в нашей шкуре, чтобы понять, как невероятно сложно в течение фактически нескольких суток не только привлечь, но и обучить нового агента правилам конспирации, умению вовремя учесть назревающий срыв, предусмотреть и предотвратить любые случайности.

Наш новый знакомый, теперь уже друг, с немалым трудом воспринимал тонкости и сложности предстоящей работы. Ведь раньше ничего подобного он не знал.

А задание выглядело так. Он должен по приезде в Берлин посетить кладбище и под скамейкой у одной могилы закопать крохотную коробочку с кварцами для радиостанции. На следующий день встретиться со «Старшиной» – руководителем «Красной капеллы» – и передать ему шифр.

Но как провезти шифр? Я придумала. Взяла кусок тончайшего белого шифона, приклеила кончики воздушной материи к листу бумаги. Вставила эту комбинированную прослойку в пишущую машинку и напечатала на ней шифр, порядок пользования им и условия работы радиостанции. Затем углы шифона срезала и сняла его с бумаги. Напечатанный текст оказался совершенно незаметным. Прочитать можно было, только наложив шифон на белый лист бумаги.

Я купила два одинаковых галстука, распорола один и вырезала из его внутренности часть фланели, которая прилегает к шее. Эту часть я заменила сложенным раз в восемь шифром с текстом, напечатанным на машинке. Зашила галстук и с победным видом предложила «Кину» определить, в каком галстуке спрятано письмо на шифоне. «Кин» долго прощупывал оба галстука, обнаружил – и то не сразу – швы, но похвалил за первоклассную портновскую работу.

Весь вечер «Кин» растолковывал «Директору», как действовать. Галстук «с начинкой» он должен повязать себе на шею, а в коробочку для запонок вложить кварцы и закопать на кладбище в условленном месте. При встрече со «Старшиной» передать ему галстук с шифром, а другой такой же надеть на себя. Все, казалось, проще простого, но «Директор» никак не мог уяснить, почему понадобилось два одинаковых галстука. Понял лишь после популярного объяснения «Кина»: «За вами и «Старшиной» может быть слежка. Пришел на встречу в одном галстуке, а ушел в другом. Явная улика!»

Пока «Кин» обучал «Директора» элементарным правилам поведения разведчика, я занималась с его женой, назовем ее «Катрин», учила вышивать русской гладью. «Катрин» с восторгом восприняла мои уроки и сказала, что у нее сохранился вышитый гладью ночной чепец ее бабушки.

Все эти дни мы вели активную шифрованную переписку с Центром. «Добро» на вербовку «Директора» под личную нашу ответственность было дано, план действий утвержден.

И вот он улетел на три дня в Берлин. Мы напряженно ждали его возвращения. И что же? «Кин» в условленное время пошел к нему и вернулся вконец расстроенный.

– Ты знаешь, «Директор» не выполнил нашего задания. – Я ахнула. – Он уверял меня, что, как только сел в самолет, все стали обращать внимание на его галстук. Когда шел по Берлину или ехал в метро, тоже отмечал подозрительные взгляды. Галстук не давал ему покоя. Он даже не решился ехать на кладбище. И все привез обратно. Ты подумай…

Признаться, мы были потрясены этой неудачей. Но психологию человека, впервые выполняющего конспиративное задание, можно понять. Его «заклинило» на этом злосчастном галстуке. Всю дорогу ему мерещилось, что встречные только и глядят на коварное украшение, повязанное под воротником его рубашки.

Мы доложили Центру об этой истории, объяснили случившееся неопытностью человека. Сообщили, что на следующей неделе он снова полетит в Берлин и мы со всем тщанием морально и «технически» подготовили его к выполнению задания. В ответ получили крепкий нагоняй. «Плохо работаете». Все же Центр вторичную поездку «Директора» разрешил.

На этот раз «Директор» вернулся сияющий, заявил, что все сделал, как поручено, и сам удивляется, откуда У него появилась такая смелость.

Шлем шифровку в Центр. Деловую, спокойную.

Прошло три-четыре недели. Вдруг получаем телеграмму, похожую на разряд шаровой молнии. «Ваш «Директор» – провокатор. Все члены «Красной капеллы» арестованы и казнены». Центр предложил направить «Директора» в Берлин на связь с нашим бывшим агентом, работавшим в гестапо и разоблаченным, как «двойник». Связь с этим «двойником» прервана. «Вы увидите, – говорилось далее в шифровке, – что «Директор» вернется из Берлина еще более готовым к услугам нам…»

Мы просидели с «Кином» всю ночь, не сомкнув глаз. Оплакивали гибель героев «Красной капеллы». Обдумывали происшедшее. Взвешивали все «за» и «против». Как мы могли напороться на провокатора? Неужели ошиблись? И оба пришли к заключению, что в этом провале «Директор» не повинен.

«Директор» – честный человек. Словно рентгеном мы просветили множество деталей в его поведении, в его биографии, в его отношениях с нами, все нюансы, которые не изложишь ни в письме, ни в устном докладе.