Тайна золотого орла, или Дима Томин и лавровый венок

— Ага. Как сейчас помню. — иронически ответил Андрей и добавил: — А ты откуда знаешь? Чай не жил ещё в то время.

— Чай не жил, но чай читал об этом событии.

Пройдя метров сто, увидели слева огромную прямоугольную поляну полностью набитую разношерстным людом. Возле дороги высится небольшая трибуна, оцепленная полицейскими, и только там остаётся немного свободного места.

Перед трибуной суетятся фотографы, устанавливая на треножниках громоздкие фотоаппараты. Виднеется так же массивная кинокамера. За трибуной тихо переговариваются холёные господа, очевидно местные чиновники.

— Смотри! — Дима указал на кинокамеру. — Прогресс уже на высшем уровне.

— Ага. — засмеялся Андрюша. — Ещё, чего доброго, попадём в кинохронику 1909 года.

Толпа пестрит разными красками и оттенками, словно палитра самобытного художника. Запылённые крестьяне из окрестных деревень, горожане в добротной одежде, строгие военные и множество нищих. Выделяются широкоскулые бородатые мужики и колоритные бабы в цветастых платках. Толпа гудит, как растревоженный улей, нетерпеливо ожидая царя.

Основная масса народу уже собралась, но отдельные ручейки ещё стекаются в это клокочущее озеро, вынуждая толпу плотнеть.

Ребята подошли и попробовали затесаться в толпу. Куда, там! Народ стоит так плотно, что не пробиться и на сантиметр. А до трибуны ещё очень далеко. К сожалению, ребята пришли слишком поздно, но к счастью на них никто не обращает внимания. Все увлечены ожиданием встречи с государем.

Дима выше Андрюши, поэтому, взглянув через головы, первым заметил в конце улицы ползущие чёрные машины. Одна, вторая, третья, четвёртая, пятая.

Издалека машины походили на выползающих из норы неповоротливых жуков, усердно перебирающих лапками и выбирающих лучшую дорогу.

Прошло какое-то время, но машины, словно приклеились к месту и находились ещё далеко. В толпе послышался гул волнения. Шум нарастал. Задние напирали на передних. Пробиться сквозь более плотные ряды стало ещё сложней.

Наконец, машины медленно увеличились до естественных размеров, подъехали к трибуне, тихо остановились. Из второй вылез подтянутый офицер, проворно подскочил к задней дверце и элегантно распахнул.

Оттуда неспешно вылез человек среднего роста, в фуражке и мундире полковника русской армии. По толпе пробежал гул восторга. А когда человек выпрямился, все увидели строгий профиль с рыжеватой, аккуратной бородкой. Толпа взорвалась овациями. Все узнали русского царя Николая ІІ.

Из других машин так же стали выходить люди, и свободное пространство возле трибуны постепенно заполнилось.

Особенно привлёк внимание энергичный человек, невысокого роста с чётким профилем и аккуратными усами.

— Смотри, вон то Столыпин, премьер-министр. — сказал Дима, указывая Андрюше на этого человека.

— Именно таким я его и представлял. — улыбнулся Андрей.

Но все взоры были прикованы к царю. " Этого не может быть! Живой царь!" — неумолимо звучало в Димином мозгу. Сердце неистово билось. В висках бешено пульсировала кровь. А Николай вышел из-за машины, поклонился народу и медленно направился к трибуне.

Томин вспомнил, как в Полтаву приезжал президент Украины Виктор Ющенко. Чёрный, фешенебельный мерседес. Сам Ющенко за рулём. Мордовороты-охранники, бесчисленные машины сопровождения, куча ментов, как в форме, так и в штатском.

А перед ним, приезжал премьер-министр Янукович. Тогда, на несколько часов, перекрыли всё движение в центре, и многие опоздали на работу.

А царь тем временем взошёл на трибуну. Воцарилась полнейшая тишина. Люди, молча, лицезрели государя.

Николай поздоровался, поздравил всех с двухсотлетием Полтавской битвы и остановился на важности этого события для русского государства. Провёл параллели с сегодняшним моментом, а также пожелал мира и благополучия.

Говорил неторопливо, мягким и спокойным голосом. От него веяло неподдельной интеллигентностью, искренностью и порядочностью.

Стало слышно, как рядом прожужжала муха. Все, затаив дыхание, слушали императора.

Глядя на русского царя: доброго, порядочного, умного человека, чьё имя после смерти причислили к лику святых и, зная, что будет с ним после революции, глаза Димы наполнились слезами. "Невообразимый мечтатель" глянул на Андрюшу. В Андрюшиных глазах тоже сверкали слезинки. Первый раз Дима видел друга в таком состоянии.

Томину безумно захотелось крикнуть: " Беги! Беги быстрее из этой забытой Богом страны! Тебя зверски убьют через двенадцать лет! Расстреляют в упор вместе с женой и детьми! " — но слова застряли где-то в горле.

В глазах потемнело. Виски вот-вот разорвёт молотом бьющая кровь.

А Николай медленно спустился с трибуны и направился к ожидавшим его крестьянам. Царя провожали приветственными криками. Стоял невообразимый шум.

— Мабуть гроші розкидать не будуть. — с досадой сказал стоящий рядом коренастый мужичок с взлохмаченной бородой, бомжеватого вида.

Толпа слегка качнулась. Началось движение, люди стали расходиться, но многие подались вперёд, в надежде протиснутся к царю. Появились бреши. Царь с кем-то живо беседовал.