Тайна золотого орла, или Дима Томин и лавровый венок

Когда замок защёлкнулся, с дверного косяка выскочили навстречу друг другу две железные пластины и сомкнулись с лёгким хлопком. Шов между пластинами бесследно исчез. На месте двери оказалась гладко оштукатуренная стена. В оконных проёмах тоже сомкнулись пластины, и квартира стала похожа на хорошо укреплённый, подземный бункер.

— Разувайтесь, мойте руки и проходите в кухню. — хозяин квартиры жестом указал в сторону ванны.

Друзья зашли в ванную комнату. Обычная советская ванная, с крашенными голубой краской стенами и белым плоским умывальником наводила уныние. Даже не хотелось принимать душ с постоянно капающего, с маленьким кружочком ржавчины рассекателя.

После посещения ванны отправились в кухню. На кухне весело посвистывал поржавевший чайник.

Уставшие, но с умными, живыми глазами, ребята с интересом смотрели на нового знакомого.

— Да, совсем забыл. — растерянно произнёс Николай Иванович. — сначала нужно положить сумку в сейф.

Михайленко провёл друзей в комнату, взял у Димы его ношу. Жилистые руки легко подхватили венок и положили в старенький сейф. Когда дверца захлопнулась, и швы разгладились, сейф стал походить на железную болванку.

— В небесную камеру хранения уже поздно ехать. Пусть до утра тут полежит, а завтра спрячем понадёжнее.

А чайник тем временем уже выкипал. Из остренького, прогнившего носика валил густой, белый пар, как из трубы паровоза.

— Пойдёмте пить чай. — рассеянно произнёс Николай Иванович.

Гости сели за скромный стол.

— Как Вы добрались? — спросил радушный хозяин.

Ребята кисло улыбнулись.

— Спасибо. Очень хорошо. Просто замечательно. — пытался шутить Андрюша.

— Вы прошли через туннель под монастырём? — поинтересовался Михайленко.

— Ага. И с большим комфортом доехали в экспрессе цветного потока. — ответил Андрюша.

— А перед этим мы побывали на незабываемом шоу: нас чуть не сожрал огромный кабан, не закусали змеи и не расстреляли жандармы. — включился Дима.

— А ещё перед этим, по воде за нами гонялись ослепительные водяные монстры, по суше — потешные демончики, с воздуха атаковали обворожительные гарпии. В пещере сопровождал симпатичный адский броненосец и в узком проходе, куда ему, к сожалению, не удалось заползти — энергичные огнетелые существа.

— Что ж Вы хотели! Взялись за опасное дело. Назвался груздем, полезай в кузов. — Николай Иванович пытался говорить спокойным голосом, но было заметно, что он обеспокоен услышанным. — Необходимо пересидеть несколько дней у меня, и я отправлю Вас в Полтаву будущего. Отдыхайте, отсыпайтесь. На улицу не выходить. Сейчас важный этап. Если выдержите, всё будет нормально.

Ночное небо тревожно светится миллиардами звёзд. Седая луна зловеще отсвечивает на траурном небосклоне. На крыше самого высокого здания в городе, бывшей колокольне разрушенного Успенского собора, превращённого в музей атеизма, возле потускневшего, позолоченного шпиля, неподвижно стоит Господин, выразительные глаза буравят поверженный ним город, чернеющий не латанными крышами, покосившимися домами и тёмными пятнами дико растущих деревьев.

Над низложенным городом клубится чёрная мгла. Обычные люди не видят тёмные, витиеватые потоки, но Господин любуется ими. На скуластом лице появилась самодовольная улыбка.

Рядом с колокольней, на месте разрушенного собора разбили газон, пестреющий жёлтыми точками разбросанных одуванчиков. Господин глянул на газон. Из остатков фундамента храма ещё исходит слабый белый свет.

Вдруг луна сделалась огромной и засветилась, как люминесцентная лампа. Лунные пятна стали чётче и превратились в ощетинившегося, свернувшегося дракона. Дракон внимательно глянул на Господина чёрными глазами и подмигнул.

Господин расправил плечи. За спиной хлопнули перепончатые, когтистые крылья, как у гигантской летучей мыши.

Легко взмахнул ними, "Чёрный Икар" быстро полетел над ночной Полтавой. Тень от расправленных крыльев, чёрным шёлком, накрыла весь город. Господин с наслаждением летал над своей вотчиной, по несколько раз кружа над одними и теми же местами.

Неровная каменка Мазуривского Яра отсвечивает тёмной водой в узких канальцах между камнями. Парк "Победа" спускается ощетинившимися деревьями до тихих прудов, затянутых коричневой тиной. Центральные улицы белеют низкими мазанками.

Все дома отсвечивают тёмным, и только Спасская и Макариевская церкви светят слабым белым светом. Летун болезненно морщился, глядя на тусклые церковные кресты.

Красный флаг на здании горисполкома нервно трепыхается на ветру. Вдруг, полотнище наполнилось настоящей кровью, набухло и запузырилось. Кровь начала капать на крышу, на мостовую, на землю и разбрызгиваться по всему городу.

На грязных улицах практически никого нет. Люди сидят по унылым жилищам. Редкие прохожие интуитивно вжимают головы в плечи и стараются побыстрее добраться до своих жалких квартир. Покосившиеся халупы, лужи во всю улицу, отсутствие тротуаров.