Тайна Золотой долины. Четверо из России [Издание 1968 г.]

Брат фрау Фогель, даже гладко выбритый, производил в немецкой форме умопомрачительное зрелище. Он меня тоже узнал, и маленький Камелькранц на его спине сразу запрыгал.

— Как ты сюда попал? — закричал Верблюжий Венок и направился ко мне.

Я бросился к вагону. Камелькранц — за мной. Он бежал и горланил во все горло:

— Держите его, держите!

Я вскочил в тамбур и нос к носу столкнулся с Белкой и Димкой, который, громко, хлопнув дверью, крикнул мне:

— Попались! Бежим!

Ничего не соображая, думая лишь о том, что за мной гонится Камелькранц, я спрыгнул на противоположную сторону платформы и сразу же юркнул под товарный вагон какого-то поезда.

— Сюда, сюда! — кричал я ребятам.

Маленький Фольмер, гнавшийся за нами, зацепился своими ремнями за что-то между вагонами. А мы мчались вдоль товарных составов, ныряли под колеса, снова мчались, пока не впрыгнули в какой-то вагон порожняка, тихо маневрирующего по станции. Он протащил нас до стрелки и остановился, чтобы двинуться обратно по другому пути. Послышался рожок стрелочника, паровоз начал гудеть, дал задний ход. В тот же миг мы выскочили и скатились под насыпь.

Когда мы очутились в лесу за станцией и немного отдышались, Димка воскликнул:

— Вот так штука! Как он узнал?

— Очень просто, — ответила Белка. — Мы с тобой стояли около туалета и я, дура, сказала по-русски, что вот и приехали на станцию Шумилино. А дверь в вагон была плохо закрыта. Ну Фольмер услышал, и закричал:

— О, русский шпион, русский шпион!

Я смотрел на них и ничего не понимал. Я думал, что бегу от Камелькранца, а, оказывается, мы бежали и от Фольмера. Белка прыснула:

— Ну и крепко ты измолотил его, Димка! Мне даже страшно стало, когда ты его пихнул в уборную.

— А вы знаете, почему я побежал? Я ничего про ваши приключения не знал, а увидел Камелькранца…

— Кого-о? — протянул Димка.

— Нашего горбуна, ты, что, забыл? Он в военной форме. Видно, попал под тотальную мобилизацию… Увидел он меня, погнался и давай кричать. Я подумал, что дело плохо, вбежал в вагон, чтобы предупредить вас…

— Видно, дошел черед и до нашего горбатого гнома, — засмеялся Димка.

А Белка спросила:

— Ну и куда мы теперь?

НА РУССКОЙ ЗЕМЛЕ

Дойдем до конца дороги,

Дойдем, не страшась препятствий,
Все одолеют тревоги
Мужество, труд и братство.

А. Мицкевич. «Песня»

Да, куда же мы теперь пойдем?

Как стрелка компаса, сколько его ни верти, упрямо показывает на север, так и мы, что бы с нами ни случалось, все время — тянулись на Родину.

Мы бежали от Фогелей на телеге, ехали верхом на краденой лошади, шли пешком, таща на себе носилки, плыли на лодке, тряслись на автомашине, затем мчались на поезде и вот снова идем пешком. Но если прежде у нас было только одно желание: поскорее очутиться дома, то теперь нас гнала вперед тайна немецкого наступления. Во что бы то ни стало и как можно скорее надо доставить командованию Красной Армии те сведения, что мы получили в вагоне немецкого генерала.

Всю ночь мы плутали в лесу. Сначала бежали от Фольмера, а затем, когда исчезли признаки погони, искали пути к линии фронта. А о том, что фронт недалеко, говорило все, — и близкие орудийные залпы, и гудение самолетов над головой, и яркие зарева пожарищ, которые немцы сеяли на дорогах своего отступления.

Под утро мы вышли к окраине какой-то деревушки и готовы были кричать от радости, когда увидели нахлобученные на коньки соломенные крыши, маленькие, заткнутые тряпками оконца, поросшие бурьяном деревенские улички и застывшие в утреннем сумраке колодезные журавли.

Но на первом же шагу нас ждало горькое разочарование. На воротах крайней избы висело большое объявление:

«Военный комендант ст. Шумилино разыскивает важных государственных преступников. Преступников трое, два мальчика и девочка. Одеты в военную форму германской армии. Тому, кто доставит их, будет выдана соответствующая награда».

Когда успел комендант размножить свое объявление — трудно сказать. Но факт оставался фактом — нас разыскивают. В деревню заходить нельзя!

Мы остановились в нерешимости.

Из крайней избы с ведрами и коромыслом показалась женщина. Черноволосая, в черном платке, повязанном так, как носят русские женщины, — под подбородком, — в опорках на босу ногу, она бросила на нас внимательный взгляд и отправилась к колодцу, что был невдалеке.

Я поправил на голове пилотку — изделие фенриха Гейнца, пошел за ней.

— Куда ты? — бросила мне Белка. — Я пойду. Я быстрее с ней разговорюсь.

Она подошла к женщине, приветливо улыбнулась:

— Здравствуйте, тетенька. Вы не дадите ли напиться?

— Жалко, что ли? Пей на здоровье!