Тайна золотых актиний

Долговязый Петя вдруг очень оживился, повел плечами под своей просторной модерновой курточкой и, крутнувшись длинным узким телом к ребятам, с улыбкой проговорил:

- Кравчук обычно на второй скамье у памятника Пушкину сидит. И легко поднявшись, добавил: - Так уж и быть, отведу вас к нему. Если он, конечно, сегодня пришел.

Вчетвером идти по аллее было невозможно. Старый моряк с Теей шли впереди, мальчики чуточку поотстав.

- Странно, - негромко проговорил Костя. - Такие древние деды и друг другу: Петя, Виталик... - Он улыбнулся. Мамины сослуживцев даже очень молодые называли друг друга по имени и отчеству, прибавляя иногда еще "многоуважаемый".

- Ничего странного в этом нет. Они молодыми были, когда начали морскую жизнь. А Степан Прокофьевич, вероятно, был капитаном. Они к нему и обращаются, как прежде. Вот капитану "Виталик" не скажешь, хоть прежде, чем подняться на капитанский мостик, его тоже звали Степа. Капитан есть капитан. Наверное, глядят уже с берега в море и кажется им, что они еще плавают, что им предстоят дальние рейсы... И когда-нибудь приходит тот дальний рейс из которого... еще никто не возвращался.

- И мы с тобой когда-нибудь будем сидеть здесь на скамейке и называть друг друга на потеху мальчишкам: Костик и Руслан...

Костя замолчал, представляя себе, какими когда-то были эти деды, сидящие на скамейках. И ведь приходят сюда без жен, без внуков, как когда-то, перед выходом в море.

- Знаешь, Руслан, - продолжал он. - Мне иногда просто удивительно тебя слушать. Мы почти одних лет, а ты мне все объясняешь, как малому.

Руслан только плечом пожал.

Между тем старый моряк и Тейка дошли до крайней скамейки у памятника Пушкину и повернули по другой аллее назад. Руслан перевел взгляд на друга и улыбнулся чуточку печально:

- Думаешь, прежде я был не таким, как ты?! Папа заработал, папа устроил, а потом сразу... другим стал... Вдруг увидел, сколько вокруг... всяких и всякого, чего раньше не замечал. Но все равно хороших больше, чем продажных тварей, как старший пассажирский помощник Просвирин. И эти капитаны-убийцы. - Губы Руслана побелели, сжались кулаки. Он угрюмо заключил: - Меня менты два раза почти что из зала суда выволакивали. Я бы в глотку вцепился гаду Маркову. Ведь обязан был при выходе из порта на мостике стоять, в оба смотреть. К тому же, столько женщин, детей на борту. А он вместо этого шампанское с нужным генералом жрал. Столько людей погубил. И одного и другого капитана повесить надо было. А они... срок за халатность получили. Ну пусть только Марков вернется!

- Если здесь появится, никто из этих дедов не подвинется, чтоб рядом сел, никто руки не подаст, - убежденно проговорил Костя.

- Не посмеет этот трус здесь появиться. Нет, не посмеет! Прятаться будет от матерей и отцов, у которых дети погибли, от вдов... Не посмеет!

Вдруг шедшие впереди Тея и дед Петя прибавили шагу, направляясь к скамье.

- Полный вперед! - скомандовал Руслан, и они почти побежали, проскальзывая между гуляющими.

Тейка уже успела рассказать про находку, она бы и портсигар показала, если б был он у нее, а не у Кости.

Моряк, с которым Тея беседовала, очевидно, здороваясь с дедом Петей, поднялся и теперь все трое стояли в стороне под огромным платаном.

- Вот, ребята, это и есть Василь Васильевич Кравчук, - сказал дед Петя, обращаясь к Руслану и Косте. - Он у нас еще юноша. Плавает.

- Иногда подменяю во время стоянки капитанов, - с напускной скромностью произнес Василий Васильевич. Морская форма плотно облегала его еще могучие плечи. Живые черные глаза, казалось, улыбались даже тогда, когда он говорил о серьезных вещах.

Да, он плавал с Орестом Владимировичем Соколовым на "Жан Жоресе".

- И к берегу вместе с Орестом плыли. Ноябрь месяц. Водичка бодрящая, три-четыре градуса, - рассказывал с нарочито серьезным видом капитан. - У напарника моего губы шевелятся. "Ты чего?"спрашиваю. "Кляну этих жаб фашистских, что нашего "Жореса" на дно пустили", - отвечает. Тут и я подключился. Ничего, даже согрелся. Все ругательства припомнили, пока до берега добрались.

- А потом воспаления легких, - подсказал Костя. - Или острые респираторные заболевания.

- Капельки в нос закапали, - все тем же серьезным тоном сообщил капитан. Тея фыркнула. Рассмеялся и Руслан, заметив:

- Знаем, какие капельки.

- Ну, вот доталапались до Новороссийска, - продолжал Кравчук. - Меня плавдок послали перегонять в Сочи, чтоб врагу не достался. А Орест в морскую пехоту подался. Геройский он был моряк. Потом видели его на Дунае. Говорят, с боями до самого Берлина дошел и уже там свою порцию свинца отхватил. Не знаю, остался ли жив, только вестей о нем больше никаких не было.

- Ну а Иван, который портсигар подарил? - спросил Костя.

- Вот того совсем не помню.

- Может, Иван Коростень? - подсказал дед Петя.

- Нет. Коростеня еще в августе отправили после бомбежки в госпиталь. Не мог он в ноябре Оресту делать подарки.