Тайная битва сверхдержав

Руководство разведкой ВВС разделило советское арктическое пространство на три базовых сектора: от Кольского полуострова до острова Диксон (Карское море); от Диксона до бухты Тикси (море Лаптевых); от Тикси до Берингова пролива. Как правило, B-47 вылетали парами на фото — (Е) или электронную (Н) разведку, в зависимости от предназначения самолета. В ходе ежедневных полетов, проводившихся в дневное время американским разведчиком, удалось получить фотографии советского новоземельского ядерного полигона; установить, что радиолокационные станции на севере СССР немногочисленны и удалены друг от друга на значительные расстояния. Аэродромная сеть в этих районах явно не обеспечивала базирования необходимого количества перехватчиков. За все время операции только в трех или четырех случаях RB-47 приходилось уходить от преследования советских истребителей.

Отсутствие эффективной ПВО на севере СССР позволило американцам перейти к более активным действиям. 6 и 7 мая 1956 года по шесть RB-47, взлетев с аэродрома Туле, пересекли Северный полюс и вторглись в светлое время суток в воздушное пространство Советского Союза в районе города Амбарчик. Им удалось беспрепятственно сфотографировать территорию от Анадыря до Берингова пролива, после чего приземлиться на авиабазе Айельсон (Аляска). Всего из Туле за этот период было совершено 156 разведывательных полетов у советских северных границ {386}.

Советские радиолокаторы наблюдали и отслеживали эти полеты, но малое количество истребителей, причем, как правило, устаревших типов, не позволяло вести борьбу с нарушителями хоть сколько-нибудь эффективно. Но правительство СССР не оставило без внимания деятельность американской авиации у северных рубежей нашей страны. Посольству США в Москве была вручена нота протеста, датированная 14 мая. 28 мая президент Эйзенхауэр пригласил на совещание по поводу советской ноты высшее руководство вооруженных сил США и ЦРУ. Было решено прекратить полеты воздушных разведчиков на севере СССР. На следующий день госдепартамент вручил советскому послу в Вашингтоне ноту, в которой выражалось сожаление по поводу того, что навигационные трудности в Арктике могли стать причиной нарушения американскими самолетами воздушного пространства СССР, если таковые и были» {387}.

Таким образом, до второй половины 50-х годов авиация США и стран НАТО вела главным образом разведку приграничных районов СССР, пытаясь получить сведения о противовоздушной обороне и близлежащих аэродромах. Но с течением времени накапливалось все больше информации о работе в СССР по созданию ядерного и ракетного оружия. Однако основные объекты этих программ (испытательные полигоны, позиции для развертывания новых видов оружия и т. д.) находились в глубине советской территории, куда становилось все сложнее проникать воздушным разведчикам Запада. Парад в Москве 1955 года показал, что и в области создания стратегической авиации Советский Союз достиг значительных успехов. Американское общественное мнение все больше приходило к убеждению, что Соединенные Штаты отстают от СССР на важнейших направлениях научно-технического прогресса.

В Пентагоне и ЦРУ пришли к выводу о необходимости немедленно приступить к сбору данных о советских программах разработок стратегических средств воздушного нападения.

Таким средством стал специально сконструированный для ведения фото — и радиоэлектронной разведки с больших высот, недосягаемый для истребителей и зенитной артиллерии того времени самолет, созданный талантливым инженером Кларенсом Джонсоном, вице-президентом самолетостроительной фирмы «Локхид», и его сотрудниками Эдвином Лэндом и Эдвардом Парселлом. Они назвали свое детище «Ангел», а официально У-2 (от английского слова utility — практичный).

Поиск варианта высотного разведчика начался еще в 1951 году, когда американская фирма «Мартин» пробовала приспособить для этой цели усовершенствованный вариант «Канберры». Однако специалисты разведки в ВВС США пришли к выводу, что двухдвигательный самолет никогда не сможет набрать требуемую высоту. Тогда к делу приступила фирма «Локхид». Осенью 1954 года создатели проекта У-2 обратились к директору ЦРУ А. Даллесу с предложением финансировать и принять на вооружение их проект. Даллес вначале был против. Рыцарь «плаща и кинжала», он считал разведывательную авиацию чисто военным средством. Однако Джонсон и Лэнд убедили его. 24 ноября изобретатели У-2 встретились с президентом Д. Эйзенхауэром. Они аргументированно убеждали его в том, что только такой самолет может обеспечить получение необходимых сведений о продемонстрированном в мае того года на параде в Москве советском бомбардировщике М-4 (по терминологии НАТО — «Бизон»), не рискуя быть сбитым советской ПВО. Президент дал согласие на то, чтобы самолет этот использовался под эгидой ЦРУ, а не ВВС {388}.