Тайная девушка (ЛП)

— Теперь всё обрело смысл, — выдыхает он, его рот слишком близко к моему, чтобы чувствовать себя комфортно. Я пытаюсь вырваться, но он крепко сжимает мою правую руку, впиваясь пальцами в мою плоть. — Не знаю, как я не замечал этого раньше; это слишком очевидно.

Моя очередь, чтобы мои глаза расширились, а сердце заколотилось. Нет. Он знает мой секрет. Он знает. Он, чёрт возьми, знает. Я открываю рот, чтобы возразить, умолять его сохранить это в секрете, когда он продолжает говорить.

— Ты гей, не так ли, Чак? — спрашивает он, и мои губы приоткрываются от удивления. Спенсер проводит кончиками пальцев по моему горлу, и я отталкиваю его руку как раз перед тем, как он добирается до моей груди. У меня такое чувство, что если он дотронется до меня там, то узнает.

— Мне нравятся парни, и что с того? — я огрызаюсь, потому что это не ложь. — Это не значит, что ты мне нравишься. — Я подхожу, чтобы ударить его коленом по яйцам, когда он просовывает ногу между моими, используя своё тело, чтобы прижать меня к дереву. Я стискиваю зубы, но не могу заставить своё сердце бешено колотиться, а тело болеть. Нравится ли мне, когда он прикасается ко мне, на самом деле? Я отказываюсь это признавать.

— Так вот почему ты был таким придурком, да? — спрашивает он, дыша мне в ухо. — Все эти шныряния вокруг и сдержанное поведение? — я закрываю глаза, но всё ещё чувствую его запах, струйку пота, стекающую между моих грудей. Мне нужно вернуться и снять эти чёртовы путы. С другой стороны, если бы я не так спешила приехать сюда после школы, я бы сделала это раньше, и тогда, возможно, Спенсер бы уже что-нибудь заметил. Мне повезло.

— Оставь. Меня. В. Покое. — Мой голос превращается в рычание, и Спенсер ухмыляется, отпуская меня так внезапно, что я спотыкаюсь и оказываюсь на коленях в листве.

— Если ты был влюблён в меня, всё, что тебе нужно было сделать, это что-нибудь сказать, — добавляет он со смехом, засовывая пальцы правой руки в карман своего синего блейзера академии. — Серьёзно, Чак. У тебя не появилось друзей в этой школе, и это твоя собственная вина. Никого не волнует, гей ты или нет: нас волнует только то, что ты мудак. — Он поворачивается обратно в сторону костра и исчезает, оставляя меня с потными ладонями и колотящимся сердцем, которое я не могу объяснить.

Я вдруг начинаю скучать по Коди, по всему, что у меня есть.

— Тупица, — ворчу я, но, честно говоря, вся эта история с геями правдоподобна. Я могу просто смириться с этим. С другой стороны, одна из главных причин, по которой я хочу оставаться незамеченной, заключается в том, что я не хочу, чтобы ко мне приставали. Если я объявлю себя геем, у меня может появиться несколько поклонников. Например, представьте, что Росс начнёт ко мне приставать? Мерзость.

«Спенсер, казалось, был немного взволнован этой идеей», — думаю я, щёки вспыхнули. Хотя насколько это глупо? Если он гей, то на самом деле я бы ему вообще не понравилась, как только он узнал, не так ли? Не то чтобы я хотела, чтобы он заинтересовался. Не то чтобы меня это волновало.

Ни капельки.

Глава 9

На Хэллоуин комендантского часа нет, но это также своего рода спорный вопрос для кого-то вроде меня, у кого нет машины. В то время как большинство других студентов садятся в лимузины или модные спортивные автомобили и уезжают, я остаюсь в академии практически одна.

— Папа, пожалуйста, — умоляю я, держа его ключи в руке. — Просто позволь мне съездить в город на пару часов.

— Чтобы ты могла пойти на вечеринку и напиться? — спрашивает он, стоя на кухне с единственным фонарём в виде тыквы, светящимся в окне позади него. — Ни в коем случае. Ты здесь никого не знаешь, и у тебя нет друзей, которые могли бы пойти с тобой. — Ух ты, пап, вот это да. Я хмурюсь, но он и близко не закончил свою лекцию. — Кроме того, ты всё ещё в ссоре со Студенческим советом, и ты вела себя не совсем так, как подобает тому, кто заслуживает вечернего отдыха.

— Серьёзно? — спрашиваю я, мой рот открывается от шока. Конечно, дома папа тоже был строгим, но не таким. В прошлом году на Хэллоуин я пошла с Моникой и Коди на частную пляжную вечеринку, которую устраивала её двоюродная сестра. Да, мы напились, но худшее, что мы сделали — это нарисовали из баллончика гигантский член на спасательном знаке по дороге. Ну, и мы с Коди лежали на песке, пока не взошло солнце, и целовались. — Ты собираешься заставить меня болтаться в этом городе-призраке в полном одиночестве?

— Шарлотта, мне нужно поработать, а Хэллоуин для меня — просто ещё один день. Мне жаль, если это так много значит для тебя, но следовало думать об этом, прежде чем отказываться помогать Черчу с его проектом или подвергаться стольким задержаниям.