Тайная дипломатия Кремля

Советский Союз и Германия сделали совместное заявление относительно начавшейся мировой войны. Сталин продиктовал текст: «Англия и Франция несут ответственность за продолжение войны, причем в случае продолжения войны Германия и СССР будут поддерживать контакт и консультироваться друг с другом о необходимых мерах для того, чтобы добиться мира».

Чтобы сделать немцам приятное, в сентябре 1939 года Москва признала Словакию, марионеточное государство, созданное Гитлером на обломках оккупированной Чехословакии. В формально самостоятельной Словакии существовал фашистско-клерикальный режим, его главу Йозефа Тисо после войны повесят как преступника. В декабре в Москву приехал словацкий посланник Франц Тисо, родственник президента, бывший учитель, затем директор текстильной фабрики. В феврале 1940 года в Братиславе приступил к работе советский полпред Георгий Максимович Пушкин, которого ждала большая дипломатическая карьера.

Пакт с Гитлером поверг советских людей в смятение, хотя присутствовало и чувство облегчения: войны не будет. Из газет исчезли нападки на Германию, перестали говорить о том дурном влиянии, которое Германия всегда оказывала на Россию. Напротив, появились сообщения о благотворном воздействии германского духа на русскую культуру.

Посол Шуленбург докладывал в Берлин: «Советское правительство делает все возможное, чтобы изменить отношение населения к Германии. Прессу как подменили. Не только прекратились все выпады против Германии, но и преподносимые теперь события внешней политики основаны в подавляющем большинстве на германских сообщениях, а антигерманская литература изымается из книжной продажи».

Писатель Евгений Петрович Петров (он погибнет в войну) жаловался: «Я начал роман против немцев — и уже много написал, а теперь мой роман погорел: требуют, чтобы я восхвалял гитлеризм — нет, не гитлеризм, а германскую доблесть и величие германской культуры…»

Запретили оперу выдающегося композитора Сергея Сергеевича Прокофьева “Семен Котко”, написанную в 1939 году, из-за упоминания германской оккупации Украины в первую мировую. Заместитель Молотова — Андрей Януарьевич Вышинский — специально приезжал послушать оперу — хотел убедиться, что в ней больше нет ничего обидного для новых немецких друзей.

11 июня 1940 года Вышинский доложил Молотову: «Я прослушал в театре им. К.С. Станиславского (в закрытом спектакле) оперу С.С. Прокофьева «Семен Котко». Считаю целесообразным внести в либретто изменения, устранив эпизоды с австро-германскими оккупантами… Тов. Прокофьев с этим предложением согласен».

Автором либретто был Валентин Петрович Катаев. 23 июня 1940 года состоялась премьера оперы в новой редакции, более приятной для новых германских друзей.

Будущий помощник Горбачева — Анатолий Сергеевич Черняев, в те годы студент Московского университета, оказался свидетелем такого эпизода. Один из секретарей комсомольского бюро вдруг вскинул руку в нацистском приветствии и громко крикнул: «Хайль Гитлер!»

Все захохотали. Но тут же почувствовали, что в этой эскападе комсомольского вожака содержится внутренний протест. Его освободили от комсомольской должности, чуть не исключили из университета с формулировкой «за издевательство над политикой партии». Студенческий билет ему, правда, оставили, но дали выговор «за непонимание политики партии».

Оркестры в Москве разучивали нацистский гимн, который исполнялся вместе с «Интернационалом». На русский язык перевели книгу германского канцлера XIX века Отто фон Бисмарка, считавшего войну с Россией крайне опасной. В Большом театре ставили Рихарда Вагнера, любимого композитора Гитлера. И мальчишки распевали частушку на злобу дня: «Спасибо Яше Риббентропу, что он открыл окно в Европу».

Во второй раз Риббентроп прилетел в Москву в конце сентября 1939 года. «Я нашел у Сталина и Молотова дружеский, почти что сердечный прием», — вспоминал Риббентроп.

Накануне приезда Риббентропа Сталин сказал послу Шуленбургу, что он предлагает новую сделку: Советский Союз отказывается от всего Люблинского воеводства и от части своей доли Варшавского воеводства, но просит передать еще и Литву, на которую претендовала Германия.

Шуленбург докладывал в Берлин:

«Сталин добавил, что, если мы согласны, Советский Союз немедленно возьмется за решение проблемы прибалтийских государств в соответствии с протоколом от 23 августа и ожидает в этом деле полную поддержку со стороны германского правительства. Сталин подчеркнуто указал на Эстонию, Латвию и Литву, но не упомянул Финляндию».

Все свои идеи Сталин и Молотов высказали Риббентропу. Министр тут же запросил окончательное мнение Гитлера. Пока ждали ответа из Берлина, германскую делегацию отвезли в Большой театр смотреть «Лебединое озеро».

Тем временем Молотов принял министра иностранных дел Эстонии и угрожающе произнес: «Если Эстония не согласна пойти на военный союз с Москвой, мы обеспечим свою безопасность другим способом, без согласия Эстонии».