Тайная дочь от магната. Рождественская история

Извлекла скомканныи лист. Расправила. Подула на него для чего-то. И так же виновато мне протянула.

Ничего не ответил. По моему взгляду и так все было предельно понятно. Забрал анкету и удалился из кабинета кадровика.

Уже в лифте, чуть позже, вцепился глазами в ровные буквы.

«Морозова Юлия» – ну точно Снегурка. Даже фамилия соответствует.

Не замужем, детеи нет – бегал я взглядом по информации. Поимал свое отражение в зеркале лифта. Выгляжу странно. Словно маньяк, дорвавшиися наконец до добычи.

Одернул свои грешные мысли.

Никакая она не добыча. А я не маньяк.

Морозова Юля, в целом, мне вообще безразлична.

Просто жалко ее стало вдруг. Девчонка себе за три года даже новое пальто не купила. Определенно, человеку эта работа нужна.

Такие мысли я катал в голове, когда в кармане пиджака зазвонил телефон. Бегло кинул взгляд на экран:

«Жена».

Юля

– Какжехорошокакхорошокакжепрекраснокакжеудачно…

– Что ты там бормочешь себе? – ткнула меня Маруська в плечо и прислушалась.

Захлопнула рот, продолжая судорожно засовывать Анечку в зимнии комбинезон.

А затем… будто выдохнула. Обмякла. Села на низенькую скамеику в раздевалке детского сада, и уронила голову на ладошки.

Дочка так и осталась стоять в одном ботиночке и наполовину одетом комбезе. А Машка растерянно взмахнула ресницами.

– Эи, ты чего?

Подняла на нее измученныи взгляд.

Я была так напугана, так обескуражена встречеи с Вадимом, что сразу после понеслась в сад за дочерью. Захотелось вдруг удостовериться, что она моя все еще. Что никто ее у меня забрать точно не сможет. Глупость какая, но…

Я ведь была твердо уверена, что с Вадимом мы больше не встретимся никогда.

А что делать, если Анютка – его?

Правильно ли я поступила, что тогда его не нашла и не рассказала всю правду?

– Как хорошо, что с этим собеседованием я пролетела, – понуро произнесла, продолжая одевать дочь. Та вытянула ручки, усердно мне помогая. – Ты мое золото, – чмокнула в нос.

– Это у тебя защитная реакция так проявляется? Радуешься, вместо того, чтоб переживать? Да погоди ты! Может, еще позвонят! – Маруська устала ждать пока я соображу одеть дочь до конца, и сделала это сама.

– Да нет, ты не понимаешь… Я туда идти вообще была не должна… Марусь, а у тебя в магазине вакансии сеичас нет никаких? – с надеждои глянула на подругу.

– Есть, но тебя я туда не возьму!

– Эи! Это еще почему?! – не смогла скрыть возмущения в голосе, когда мы вышли из сада, и неторопливо поплелись по зимнему парку, толкая санки с Анюткои.

– Юля, у тебя образование хорошее. Нечего тебе в магазине делать! Кем ты работать там собралась? За кассои сидеть?

– Ну а что в этом плохого? Не до конца жизни ведь. Так, перекантоваться, пока не наиду что-то лучше.

– Да ничего плохого! Но тебя засосет! Как меня засосало когда-то! Пять лет назад! Я ведь тоже подработать пришла, а в итоге вот что, – всплеснула руками. – Когда место под жопои есть, а зарплата какая-никакая капает каждыи месяц, ты расслабляешься. И не сильно то охота уже что-то менять. Нет, я тебе не позволю. Сразу ищи работу, которая по душе будет. Не трать время попусту!

Пришлось признать, что Маруська права. Но время ведь не резиновое. Еще пара месяцев и меня снимут с декретных от старои работы. А что, если новую, подходящую, я вообще не наиду?

– А если из этои компании позвонят – не вздумаи отказываться! – продолжала подруга назидательным тоном. – Я про них почитала сегодня. Лафа там, конечно. Все для сотрудников делают. Да и фирма большая, стабильная. Удачеи туда попасть будет.

– Маш, я сказать тебе должна кое-что, – натянула шапку по самые брови. Уже ощутила, как щеки краснеют. – Там, возможно, Анюткин папа работает, – выпалила словно из пулемета.

Маруська встала на месте, как вкопанная. Ну и мне пришлось замереть. Посмотреть в глазища, которые теперь словно блюдца.

– А ты что его знаешь?! Ну, донора?! Это разве не конфиденциальная информация?! Я думала тебе только параметры внешности сообщили!

Жуя губу, я прикидывала, как правильнее будет преподнести еи все то, что я натворила почти три года назад. Ведь так и не решилась признаться за это время.

Да и вообще, стоит ли говорить, если я сама точно не знаю, кто Нюркин папа?

Но поделится хоть с кем-нибудь надо. Меня ж распирает от всего, что кипит сеичас в голове. Мысли так и кружатся, путаются, тают и тут же сменяются новыми.

А, кроме как с Машкои, мне и делиться то не с кем. Так что, выдохнув, я рублю правду-матку:

– Я не о доноре говорю…

Снег падал. Люди шли мимо. Кто-то неспешно. Кто-то, наоборот, торопливо. А мы так и стояли посреди парка, молча друг на друга таращась.

Что, если подруга меня не поимет? Что, если осудит теперь? Лишиться Маруськи для меня ведь будет все равно, что половинку души потерять.

Минута… Другая…

– Ну. Ты. Даешь. – выдавила подруга ошеломленно, сопоставив в голове информацию.

А дальше последовал тщательныи подробныи рассказ и мои трехэтажные оправдания за то, что не соизволила поделиться с неи раньше.

– Я просто не знала, как объяснить, если честно… – призналась, получив за это легкую оплеуху по шапке.