Тайная доктрина третьего рейха

А вот свидетельство пастора Симонса, оказавшегося в первые послереволюционные годы в Петрограде и знавшего многие вещи не понаслышке. Выступая в 1919 году перед американским Сенатом, пастор говорил: «…тысячи русских рабочих… не могли больше найти работы, потому что почти все фабрики были закрыты; и с этим связана длинная история, включающая немецких агентов — много станков было разрушено только затем, чтобы Россия была ослаблена экономически и стала зависима от Германии в отношении разных продуктов. И мы также знали — и я подчеркиваю это особенно — что во время заключения Брест-Литовского договора тысячи коммерческих агентов из Германии разгуливали по улицам Петрограда и Москвы и других крупных городов, принимая заказы на немецкие запасы. Все это выглядело так, как будто бы Германия имела в уме подорвать Россию экономически, и большевистский режим ей в том очень помог. Сознательно или нет, этого я не знаю, не могу сказать, но для нас, очевидцев, это выглядело очень подозрительно. Я знал управляющих заводами, и они говорили: «Только подумайте! Рабочие ворвались, расколотили ценнейшее оборудование в куски, и когда мы пытались объяснит им, что это их хлеб и масло, они ответили: «Ха! Наш хлеб и масло! Мы разрушаем капитализм!». Это было вложено им в головы. «Мы отменяем капитализм», но они резали гуся, который нес золотые яйца. Они не видели связи между тем, чтобы иметь работающую фабрику, и обеспечением достатка».

Чтобы сохранить свою преступную власть, большевики были готовы отдать большую часть российских земель. В случае отступления в 1918 году В. И. Ленин планировал отдать всю территорию вплоть до Урала, попытавшись создать советскую Урало-Кузнецкую республику за счет богатейшего региона и московских и питерских профессиональных большевистских кадров.

Русская Православная церковь тут же осудила Брестский мир. Патриарх Тихон обратился к пастве с посланием:

— Благословен мир между народами, ибо все братья, всех призывает Господь мирно трудиться на земле, для всех уготовил Он свои неисчислимые блага. И несчастный русский народ, вовлеченный в братоубийственную кровавую войну, нестерпимо жаждет мира, но тот ли это мир, о котором молится Церковь, которого жаждет народ? Мир, по которому даже искони православная Украина отделяется от братской России и славный город Киев, мать городов, колыбель нашего Крещения, хранилище святынь, перестает быть городом державы Российской… Святая Православная Церковь, искони помогавшая русскому народу собирать и возвеличивать государство Русское, не может оставаться равнодушной при виде его гибели и разложения… Этот мир, подписанный от имени русского народа, не приведет к братскому сожительству народов… В нем зародыши новых войн и зол для всего человечества.

Еще в годы Первой мировой войны, отмечают историки, наметились особенности германской оккупационной политики, ориентированной на подогревание сепаратистских настроений в обществе, разжигание национальной розни и в итоге — на расчленение России. В германском генштабе были созданы спецподразделения, готовившие националистов для местных движений: украинских, белорусских, прибалтийских и т. д. В случае победы такой навязанной извне политики, управлять завоеванными территориями будут подготовленные кадры. Впрочем, то же самое впоследствии происходило и в недрах большевистского Коминтерна, где в закрытых спецшколах имени Ленина готовились кадры для будущих советских республик, в том числе и для Германии.

К сожалению, хотя история и не знает сослагательного наклонения, однако все здесь происходит по принципу: как аукнется, так и откликнется.

Германии удалось — с трусливого дозволения большевиков — оккупировать часть павшей Руси, составляющую ни много ни мало свыше 1 миллиона квадратных километров с населением более 50 миллионов человек, т. е. почти треть населения всей огромной Русской империи. Здесь добывалось почти 90 процентов каменного угля, более 70 процентов железной руды, здесь же проходила треть всех железнодорожных путей страны.

Неудивительно, что спонсорская помощь приходила со стороны Германии и после подписания Брестского мира. Опасаясь, что большевистский режим рухнет и Германия потеряет столько дармовых богатств, немецкие спецслужбы тянут из своего правительства деньги на поддержку «победившей революции». Тогда же глава внешнеполитического ведомства Германии телеграфирует в посольство своей страны в Москве: «Используйте, пожалуйста, крупные суммы, так как мы заинтересованы в том, чтобы большевики выжили. В нашем распоряжении фонды Рицлера. Если потребуется больше, телеграфируйте… Мы должны, насколько возможно, помешать консолидации России, и с этой целью надо поддерживать крайне левые партии». Правда, уже через две недели деньги из фонда были израсходованы, и стаст-секретарь иностранных дел направляет меморандум в министерство финансов с просьбой выделить новый фонд с уставным капиталом не менее 40 миллионов марок.