Тайная история

— Как? Пожалуйста, как это происходит? Как люди становятся колоссами?

Поручитель посмотрел на него и, исчезая, произнес всего одно слово:

— Штыри.

Кельсер вновь застыл в изумлении. Вокруг ярко вспыхивали и вываливались в когнитивную реальность души, после чего исчезали, будто догорали человеческие костры.

Штыри. Как у инквизиторов?

Он подошел к трупам, опустился на колени и изучил их. Да, так и есть. На этой стороне металл сиял, и в трупах виднелись штыри — небольшие, но яркие, как угольки.

В живых колоссах разглядеть их оказалось гораздо труднее из-за сияния душ. Кельсеру показалось, что штыри пронзают душу. Не в этом ли секрет? Он окликнул пару колоссов, и те повернулись в его сторону, после чего заозирались в замешательстве.

«Штыри меняют их так же, как инквизиторов, — подумал Кельсер. — Значит, так их контролируют? Пронзая душу?»

А безумцы? Их души надтреснуты, поэтому эффект схожий? Кельсер в раздумьях покинул поле и умирающих, хотя битва или скорее бойня, похоже, подходила к концу.

Кельсер пересек туманное поле перед Фадрексом и постоял в одиночестве, вдали от человеческих душ, пока не вернулась Вин. За ней следовала тень. В этот раз Вин ее не заметила и исчезла в лагере.

Кельсер присел около тонкого отростка Охранителя и прикоснулся к нему.

— Он всюду запускает свои щупальца, да, Мутный?

— Да, — еле слышно ответил Охранитель. — Смотри.

В уме Кельсера вспыхнула последовательность образов: инквизиторы, подняв головы, прислушиваются к голосу Разрушителя; Вин в его тени; незнакомец сидит на пылающем троне и с кривой улыбкой наблюдает за Лютаделью.

И юный Лестиборнес. На Призраке был обгоревший плащ, слишком большой для него, а Разрушитель вился рядом и нашептывал что-то на ухо голосом самого Кельсера.

Потом Кельсер увидел Марша под пеплопадом. Пронзенными штырями глазами тот незряче смотрел вдаль. Казалось, он не шевелится, плечи и голову засыпал пепел.

Марш… При виде брата Кельсеру стало тошно. По плану Марш должен был присоединиться к поручителям. Следовало догадаться, что произойдет дальше. Алломантию Марша заметили, как и его бурный образ жизни.

Пылкость и забота. Марш никогда не был таким способным, как Кельсер. Но как человек он всегда, всегда был лучше.

Охранитель показал десятки других людей. В основном это были те, кто стояли у власти и вели своих последователей к гибели, смеясь и танцуя, в то время как все вокруг засыпал пепел, а посевы чахли в тумане. Всех этих людей либо пронзили металлом, либо они находились под влиянием тех, кого пронзили металлом. Следовало догадаться еще в Источнике Вознесения, когда в волнах пульсации Кельсер видел, что Разрушитель может говорить с Маршем и другими инквизиторами.

Металл. Ключ ко всему.

— Столько разрушено, — прошептал Кельсер в ответ на видения. — Нам ведь это не пережить? Даже если остановить Разрушителя, мы обречены.

— Нет, — сказал Охранитель. — Не обречены. Помни… надежда, Кельсер. Ты сказал, я… я…

— Я — надежда, — прошептал Кельсер.

— Я не могу спасти тебя. Но мы должны верить.

— Во что?

— В человека, которым я был. В… в план… в знамение… и в Героя…

— Вин. Она в его власти, Мутный.

— Ему известно не так много, как он думает, — прошептал Охранитель. — Это его слабость. Слабость… всех умных людей…

— Кроме меня, конечно.

У Охранителя хватило сил усмехнуться, и настроение Кельсера немного улучшилось. Он встал и отряхнулся, пусть в этом и нет смысла — здесь нет пыли, не говоря уж об одежде.

— Да ладно, Мутный, когда это я ошибался?

— Ну, в прошлый…

— Не считается. Тогда я не совсем пришел в себя.

— А… когда ты… пришел в себя?

— Только сейчас.

— Эту отговорку… можно использовать… когда угодно…

— Вот теперь ты уловил суть, Мутный. — Кельсер подбоченился. — Займемся планом, который ты запустил, когда был в здравом уме. Итак, чем я могу помочь?

— Помочь? Я… я не…

— Нет, давай-ка порешительнее. Смелее! Хороший лидер всегда уверен в себе, даже если это не так. Особенно если это не так.

— В этом нет… смысла…

— Я мертв. Мне больше не нужен смысл. Есть идеи? Теперь ты главный.

— Я?..

— Еще бы. Твой план — ты главный. Вообще, ты же бог. Должно же это как-то учитываться.

— Спасибо, что… наконец… признал…

Поразмыслив, Кельсер положил мешок на землю.

— Уверен, что это не поможет? Шар создает связи между людьми и богами. Я думал, он может исцелить тебя или что-нибудь в таком духе.

— О Кельсер, — сказал Охранитель. — Я ведь говорил, что уже мертв. Ты не можешь… спасти меня. Лучше спаси… моего преемника.

— Тогда я отдам его Вин. Это поможет?

— Нет. Ты должен… сказать ей. Ты можешь дотянуться… через трещины в душах… а я не могу. Скажи ей, что нельзя доверять… тем, кого пронзили металлом. Ты должен освободить ее… чтобы она взяла… мою силу. Всю силу.

— Хорошо. — Кельсер спрятал стеклянный шар обратно в мешок. — Освободить Вин. Легко.

Осталось придумать, как обойти Разрушителя.

3

— Эй, Комар, — прошептал Кельсер дремлющему парню, — ты все понял?

— Задание… — пробормотал нечесаный солдат. — Выживший…

— Нельзя доверять никому, кого пронзили металлом, — произнес Кельсер. — Скажешь ей точь-в-точь. Это твое задание от Выжившего.