Тайная история американской империи

Для создания видимости, будто программы [МВФ] реально работают и способствуют росту экономических показателей, прогнозы следовало подкорректировать. А между тем многие из тех, кто верил этим прогнозам и пользовался ими, не имели представления об их некоторой специфичности. Она состояла главным образом в том, что цифры прироста ВВП базировались не на сложных статистических моделях и даже не на расчетах знающих экономистов, а были просто обговорены в рамках программы МВФ[16].

Я поднял глаза от книги Стиглица и посмотрел вслед группе китайских солдат, важно продефилировавших мимо. А ведь Стиглиц не раз упоминает на страницах своего труда «старую диктатуру национальной элиты». Этот его образ привел меня к заключению, что китайская оккупация Тибета неизмеримо честнее, чем тайная узурпация власти новыми диктатурами международных финансов.

В самом деле: китайцы, как задолго до них и другие колонизаторы — римляне, испанцы, британцы, открыто вторглись в Тибет, не делая секрета из своих намерений и целей. Хоть все великие империи прошлого и пытались завуалировать подобные действия благородными мотивами вроде насаждения цивилизации, стимулирования экономического развития, обеспечения прогресса, на деле было ясно, что это колонизаторы, которые пришли завоевать и подчинить своей власти чужие земли.

В отличие от них корпоратократия, пользуясь такими инструментами, как МВФ и Всемирный банк, за которыми явно просматривается широкая спина ЦРУ с его натасканными на убийства «шакалами», практикует новую форму завоевания, протаскивая идеи империализма при помощи всевозможных ухищрений и тайных манипуляций.

Когда на вас нападает вражеская армия, всем понятно, что вашу страну хотят завоевать. Если же против вас выступают экономические убийцы, они действуют скрытно, и вы не скоро догадаетесь, что вас завоевывают. Меня всегда удивляло, как утаивание подобных методов уживается с демократией, которая предполагает широкую гласность о действиях власти. Если же избиратели ни сном ни духом не ведают о важнейших инструментах распространения влияния, которыми пользуются их политические лидеры, то может ли такая страна претендовать на звание демократической?!

14 Молчаливый гигант

22 июня 2004 года мы вылетели из Лхасы, направляясь в Непал, к месту последней остановки в нашем путешествии. Я поймал себя на том, что испытываю внутреннее облегчение. Странно, но я ощущал себя так, будто наконец-то покинул пространство кривых зеркал, причудливо искажающее реальность и выставляющее худых толстыми, а толстяков — субтильными. В моем сознании Тибет, порабощенный Китаем, как раз и представлялся искаженным отражением того мира, в котором я играл роль экономического убийцы, — искаженным, но все же отображающим его суть.

День выдался на диво ясным и солнечным. Пилот направлял самолет так близко к Эвересту, что в иллюминатор был четко виден сверкающий на солнце снежный вихрь, поднимающийся из расщелины между двумя увенчанными льдом вершинами. Вдруг я подумал, что это визуальный образ Непала — того места, куда мы направлялись.

Это маленькое, единственное в мире индуистское королевство зажато между гигантами Китаем и Индией, каждый из которых жаждет прибрать к рукам непальские богатейшие запасы пресной воды и гидроэнергетический потенциал. Не это ли причина политических потрясений, которые Непал испытывает вот уже десяток лет?

В 1996 году мятежники-маоисты развязали кампанию за построение «Народной республики Непал». В ответ король Непала объявил войну коммунистам. Далее события приняли трагический оборот. В июне 2001 года кронпринц Дипендра застрелил всех членов своей семьи, включая собственного отца, короля Бирендру, а потом застрелился сам. Несмотря на этот последний факт, по стране поползли слухи, что принц был китайским агентом. Разразились массовые волнения, новым королем был объявлен Гьянендра, который тут же ввел военное положение и распустил правительство. Недрогнувшей рукой он направил войска на расправу с остатками маоистов. К моменту, когда мы должны были ступить на непальскую землю, в результате репрессий и беспорядков погибло не менее десяти тысяч человек, а еще 100–150 тысяч лишились крова и имущества.