После бомбардировки Веморка немецкое правительство пришло к выводу, что завод по производству тяжелой воды необходимо построить на территории Германии. Для этого был разработан план транспортировки готовой тяжелой воды из Норвегии в Германию морским путем под вооруженным конвоем. Росбауд сообщил УСО об этих планах в начале января 1944 года, и Хаукелиду приказали найти способ, чтобы помешать вывозу тяжелой воды из Рьюкана.
В одиночку атаковать завод было невозможно, поэтому Хаукелид стал узнавать, как предполагается организовать перевозку. Цилиндры с тяжелой водой, помеченные «поташный щелок», собирались переправить поездом из Веморка на
Хаукелид, Скиннарланн и Рольф Серле решили пустить на дно цилиндры с тяжелой водой, затопив паром в самой глубокой точке озера. Близились последние потери в битве за тяжелую воду.
Вооруженные «стеном», револьверами и гранатами, Хаукелид и Серле пробрались на паром рано утром в воскресенье 20 февраля. Они разместили на внутренней стороне корпуса 8,5 килограммов пластичной взрывчатки, быстродействующие взрыватели, детонаторы и часовые механизмы, наскоро собранные из старых будильников. Установив время взрыва на 10:45, диверсанты быстро покинули паром.
Тяжелая вода остается на дне озера Тиннсье и поныне.
Жизнь на Холме
Гровс не зря верил в Оппенгеймера. Неумелое управление, которым Оппенгеймер грешил в первые несколько месяцев работы в должности главы лаборатории, сменилось сильным и эффективным руководством. Оппенгеймер — научный руководитель Лос-Аламосской лаборатории очень отличался от былого Оппенгеймера — кабинетного физика. Он, как хамелеон, быстро адаптировался к новым условиям и сложным требованиям, которые сейчас перед ним стояли.
Будучи руководителем, он не становился диктатором. Он мог всегда положиться на Гровса, который больше привык раздавать приказы солдатам, чем обеспечивать условия для комфортного быта и успешного труда неловких, несговорчивых «гражданских». Оппенгеймер, в свою очередь, просто и убедительно доказывал, почему каждый из участников проекта должен работать именно так, а не иначе. Он успешно пользовался дипломатией и манипуляциями, подкрепляя эти методы своей завидной харизмой и деликатностью. Многие ученые, занятые в проекте, понимали, что ими манипулируют, но многие же принимали и даже приветствовали это. «Я думаю, он осознавал, что люди, которыми он манипулирует, понимают, что происходит, — говорил один из лос-аламосских физиков. — Но это было похоже на балет, где каждый знает, какая роль ему отведена, и не пытается увиливать».
Так или иначе заботы Оппенгеймера о труде и быте новых поселенцев Лос-Аламоса не сводились к формальным обязанностям научного руководителя. Карьера кабинетного физика практически никак не подготовила его к решению управленческих проблем, с которыми он столкнулся в закрытом и узком микросоциуме Холма. Оппенгеймеру приходилось играть разные роли — от мэра быстрорастущего городка, до менеджера по кадрам и приходского священника.