Тайная история атомной бомбы

На тот момент вопрос о допуске Фукса к секретным работам еще не был решен. Досье МИ-5[58] на него состояло всего из двух документов: первый — сообщение из немецкого консульства в Бристоле, второй — недавнее донесение одного из немецких беженцев. Оба документа однозначно свидетельствовали: Фукс — коммунист. Пайерлсу сообщили, что он может взять Клауса в свою команду, но при условии, что ему будет предоставлена только та информация, которая нужна исключительно для исследований. Пайерлс, однако, воспротивился такому решению, заявив, что не сможет так работать с Фуксом. В итоге все ограничения по допуску Клауса к проекту были сняты и он вошел в состав Комитета М.О.Д. на правах ее полноценного члена.

Фукс быстро освоился в Бирмингеме. Он взялся сразу за два основных направления: теорию ядерной цепной реакции в уране-235 и теорию газовой диффузии — метода, который предстояло использовать для того, чтобы отделить друг от друга изотопы урана-235 и урана-238. Своей скрытностью и неразговорчивостью Фукс заслужил прозвище «автомат», которое ему дала Женя Пайерлс. Когда ее спрашивали, почему она так называет Клауса, она отвечала: «От него можно что-то услышать только тогда, когда ему вопрос задашь. Как будто монетку в автомат бросаешь: не бросишь монетки — ничего не получишь».

Доклад Комитета М.О.Д.

15 июля 1941 года Комитет М.О.Д. закончил два отчета: первый — об использовании урана в качестве взрывчатого вещества в атомной бомбе, второй — об использовании урана как источника энергии. В первом отчете совершенно недвусмысленно сообщалось:

Мы пришли к выводу о возможности создания действующего образца атомной бомбы, в которой будет использовано всего 11 килограммов активного вещества. Взрыв такой бомбы по разрушительному эффекту эквивалентен взрыву примерно 1800 тонн тротила; кроме того, произойдет выделение большого количества радиоактивного материала, из-за чего территория, примыкающая к месту взрыва, в течение длительного периода будет представлять опасность для жизни человека.

Далее в отчете содержались следующие рекомендации:

1) Комитет считает, что проект урановой бомбы реален, и весьма вероятно, он окажет решающее влияние на исход военных действий;

2) следует продолжать работу над созданием бомбы, придав этому проекту высочайший приоритет и обеспечив его максимальный темп, поскольку действующие образцы данного вида оружия должны быть получены в наименьшие сроки;

3) сотрудничество с США по данному вопросу следует продолжать и, более того, расширить, особенно в сфере экспериментальных работ.

Физики Комитета М.О.Д. признали, что сначала относились к проекту «довольно скептично и не очень-то в него верили». Они также подчеркивали, сохраняя долю скромности, что «проблемы, над которыми мы сейчас работаем, не так уж сложно решить любому хоть сколько-нибудь способному физику».

В отчете давались довольно оптимистичные прогнозы: атомная бомба появится в арсенале военных уже в конце 1943 года. Из всех физиков Комитета М.О.Д. один Блэкетт считал такое скорое изготовление бомбы маловероятным. Он сильно сомневался в том, что при реализации настолько беспрецедентного проекта не возникнет непредвиденных осложнений, которые неизбежно повлекут за собой задержки и отсрочки.

Доклады Комитета М.О.Д. взбудоражили Уайтхолл. Линдеман внимательно наблюдал за дискуссиями ученых Комитета, посещал множественные собрания технического подкомитета. Линдемана весьма обнадежили заявления Томсона и Симона, а выступление Пайерлса и вовсе произвело на него неизгладимое впечатление. К тому моменту Линдеман стал главным научным советником правительства Великобритании. В июне он получил титул лорда Черуэлла.