Тайная история капитализма. Почему мы бедные, несчастные и больные

Многие люди с Запада принимают меня за китайца или японца. Это понятно. Со [своими] раскосыми глазами, прямыми чёрными волосами и выдающимися скулами, восточные азиаты «все на одно лицо», по крайней мере для западного человека, который не распознаёт все тонкие различия черт лица, стиля поведения и манеры одеваться у людей из разных стран Восточной Азии. Людям с Запада, которые извиняются за то, что приняли меня за китайца, я говорю «ничего, всё нормально», потому что большинство корейцев называют всех людей с Запада «американцами» – что некоторым европейцам может совсем не понравиться. Для неискушенного корейца, – я отвечаю им, – все люди с Запада выглядят одинаково, со своими большими носами, круглыми глазами и избыточной растительностью на лице.

Этот опыт предостерегает против деления людей на слишком широкие категории. Конечно, что такое «слишком широкие категории» зависит от цели такого подразделения. Если мы сравниваем человеческий мозг, скажем, с мозгом дельфина, даже такая всеохватная категория как «Homo sapiens» может быть адекватной. Но если мы изучаем как культура влияет на экономическое развитие, даже такая относительно узкая категория как «корейцы» может оказаться проблематичной. А такие более широкие категории, как «христиане» или «мусульмане» больше скрывают, чем открывают.

Однако, в большинстве культуралистских тезисов, культура определяется очень произвольно. Нам нередко предлагают такие грубые категории, как «Восток»-«Запад», критикой которых я даже не стану себя затруднять. Очень часто нам предлагают «религиозное» подразделение, такие категории как «христиане» (которых иногда совмещают с «иудеями» в «иудео-христиан», но чаще подразделяют на «католиков» и «протестантов»), «мусульмане», «иудеи», «буддисты», «индусы» и «конфуцианцы» (последняя категория особенно неоднозначна, потому что это не религия)[297].

Но задумайтесь на минутку об этих категориях. В рамки, якобы однородной категории «католики», попадают и ультраконсервативное движение «Опус Деи» (Opus Dei), широкую известность которому придал бестселлер Дэна Брауна (Dan Brown) «Код да Винчи», и «Теология освобождения» («Teología de la liberación») левого толка, выраженная известным высказыванием бразильского архиепископа городов Олинде и Рисифе (Olinda and Recife) Дома Эльдера Камара (Dom Hélder Câmara): «Когда я даю бедным пищу, меня называют святым. Когда я спрашиваю, почему у бедных нет пищи, меня называют коммунистом». Эти две «католические» субкультуры порождают людей с очень различными подходами в отношении накопления богатства, перераспределения доходов и общественных обязанностей.

Или, возьмём другой пример: [в мире] есть ультраконсервативные мусульманские общества, которые серьёзно ограничивают участие женщин в общественной жизни. И в то же самое время, половину специалистов Центрального банка Малайзии составляют женщины – гораздо большая доля, чем в любом другом Центральном банке в, якобы, более «феминизированных» «христианских» странах. Или ещё пример: некоторые полагают, что Япония преуспела экономически, из-за её уникальной ветви конфуцианства, в которой упор делается на верность и преданность, а не на личное самосовершенствование, как в китайской или корейской ветвях[298]. Согласны вы с этим обобщением или нет (подробнее об этом вопросе далее), оно демонстрирует, что существует более одного вида конфуцианства.

Если такие категории, как «конфуцианцы» или «мусульмане» слишком широки, может быть взять страны как культурные единицы? К сожалению, это проблемы не решает. Как культуралисты сами с готовностью признают, [каждая] страна зачастую содержит различные культурные группы, особенно такие большие и культурно разнообразные, как Китай и Индия. Но даже в Корее, одном из самых культурно однородных обществ в мире, между регионами имеются значительные культурные различия. В частности, люди с юговостока (Kyungsang) считают людей с юго-запада (Cholla) умными, но двуличными и совершенно не заслуживающими доверия. Люди с юго-запада в долгу не остаются, и считают тех, с юго-востока, грубыми и агрессивными, хотя и решительными, а также хорошо организованными. Не будет большой натяжкой сказать, что стереотипы этих двух корейских регионов, схожи с теми стереотипами, которые немцы и французы имеют в отношении друг друга. Культурная рознь между этими двумя корейскими регионами настолько сильна, что некоторые семьи даже не позволяют своим детям создавать брачные союзы с семьями из другого региона. Так есть ли единая «корейская» культура или нет? И если всё так непросто даже для Кореи, нужно ли даже упоминать другие страны?