Тайная история Марии Магдалины

— Приведите мне человека, который заключен в темницу греха и страдания! Господь исцеляет такие недуги, через Иисуса он действительно, как и говорится в Писании, освободит узника из узилища немощи. Иисус же дал нам свою силу как своим ученикам.

Неужели она сказала это? Неужели она сама верила в это? Мария не знала, что она может сделать на самом деле, зато понимала: только чудесное исцеление произведет впечатление на местных жителей. Рассказ об Иисусе и его миссии удовлетворял их любопытство, но не трогал сердца.

После долгой, нерешительной паузы вперед вышла скрюченная, сгорбленная старуха. Спина ее искривилась так сильно, что двигаться бедняжка могла, лишь помогая себе взмахами рук, причем только бочком, на манер краба. Она опустилась на колени перед Марией и Иоанном.

— На прошлый Песах мне исполнилось девяносто лет, — сказала она, — и я страдаю недугом с тех пор, как Тиберий стал императором. — Чтобы избавить их от подсчетов, она тут же добавила: — Это случилось почти пятнадцать лет тому назад, когда мне было семьдесят пять лет.

— Зачем ты пришла к нам? — спросил Иоанн. Голос его звучал испуганно, похоже, он был не прочь уклониться от испытания.

— Мне больше не к кому обратиться. — Она подняла иссохшее, морщинистое лицо и с вызовом уставилась на Марию и Иоанна— Если Господь и впрямь даровал вам силу, явите ее сейчас!

По напряженному лицу Иоанна Мария увидела, что он сосредоточивается.

— Хорошо, — сказал Иоанн и, прикрыв глаза, начал молиться, возложив руки на старушечью голову так, что его ладони плотно обхватывали каждый изгиб черепа. Потом неожиданно он отпрянул и произнес: — Во имя Иисуса из Назарета, выпрямись!

Старуха упала на землю, некоторое время мучительно шарила руками, пытаясь подняться, а когда с трудом встала на ноги, все увидели все ту же скрюченную спину.

Толпа загомонила — голоса звучали насмешливо и раздраженно.

«Так не годится, — подумала Мария. — Это роняет Иисуса в глазах людей».

Она закрыла глаза и отчаянно воззвала к нему: «Скажи нам что делать! Сейчас мы мешаем тебе, а не помогаем!»

Не дожидаясь какого-либо отклика, Мария шагнула вперед, взяла искалеченную женщину за руку и осторожно, но настойчиво заставила ее выпрямиться в полный рост.

— Иисус из Назарета исцелил тебя, — заявила она.

Как это произошло, Мария понятия не имела. Однако произошло.

Старуха пробежала руками по своим бокам и спине: от искривления не осталось и следа. Женщина ошеломленно уставилась на Марию.

— Хвала Господу и Иисусу, пророку его! — возгласила Мария, и протянула руки к исцеленной. — Твои грехи прощены!

Но эти слова, однако, породили возмущенный гул. Народу теперь собралось еще больше, ибо, пока происходило исцеление, почти все люди вышли из синагоги, и многие были возмущены услышанным.

— Сама я не отпускаю грехов, — поспешно пояснила Мария, — Такой власти у меня нет. Однако, освободив дщерь свою от тягости недуга, Бог дал понять, что прощает ее грехи.

Теперь жаждавшие избавления от телесных хворей сгрудились вокруг Иоанна и особенно Марии, как это бывало и с Иисусом, Пророчества, толкование Писания интересовали их лишь постольку-поскольку. Больные желали исцелиться, здоровые хотели увидеть чудо. Пронзительные вопли: «Помоги мне! Помоги мне!» слились в какую-то безобразную какофонию. Бледный молодой человек со слезящимися глазами схватил полу хитона Иоанна и потянул к себе. Кто-то позади Марии дернул за ее плащ, и капюшон свалился со стриженой головы.

— Блудница! — возопил кто-то, ибо женщин, ведущих распутный образ жизни, действительно подвергали такому позорному наказанию, стригли наголо. — Смотрите, блудница!

— Может, она еще и ведьма? Точно! Исцелила эту старуху колдовством!

— Колдунья! Убить ее! Моисей велел убивать ведьм!

Один миг — и только что вожделевшие исцеления и чудес люди уже жаждали крови. Кольцо озлобленных жителей сжималось вокруг Марии и Иоанна, они же были совершенно беспомощны. Ни у нее, ни у него не было ни посоха, ни ножа. Иисус запретил им брать оружие, да оно сейчас и не помогло бы.

Столь быстрая смена событий — растерянность толпы, возбуждение, вызванное неожиданно совершенным на ее глазах чудом, а потом озлобленность и внезапная угроза — повергла Марию в ступор.

«О Господи! — всей душой взмолилась она. — Помоги мне, я не знаю, что делать!»

А делать что-то нужно было срочно — толпа надвигалась.

— Я не распутница! — воскликнула Мария громко, чтобы все могли ее слышать. — Волосы я остригла, приняв обет назорейства. Послушайте, как это было.

Заявление о назорействе со стороны женщины произвело, пожалуй, не меньшее впечатление, чем исцеление калеки. Люди отступили, хватка толпы ослабла. Мария перевела дух.