Тайная история Марии Магдалины

Она умерла спустя год после смерти Иакова — это было медленное, постепенное угасание. Сначала Мария перестала выходить на улицу, потом покидать свою комнату, потом самостоятельно передвигаться и по комнате: это походило на процесс роста новорожденного младенца, запущенный в обратном направлении. Ее мир съеживался, становясь все меньше, она уже не говорила, и лишь ее руки, ее милосердные руки еще двигались, так что мать Иисуса смогла удостоить всех нас прощального благословения.

Когда ее руки коснулись моего чела, я ощутила, как вытекает из нее последняя сила, и взмолилась о том, чтобы хотя бы малая толика ее осталась со мной. Мне хотелось быть ее дочерью и продолжить ее жизнь.

Дух Святой сказал нам, что ее следует похоронить в пещере у подножия Елеонской горы. Торжественной и скорбной процессией мы спустились по крутому откосу, унося ее тело на носилках за пределы Иерусалима, а потом немного поднялись по противоположному склону наверх, туда, где находилась пещера.

Приближаясь, я приметила темные кипарисы, качавшиеся на свежем ветру. Да конечно, Дух Святой не напрасно указал нам это место: ему была присуща изначальная, природная торжественность. И, как и открыл нам Дух, среди деревьев показался чернеющий зев грота. Носилки поставили на землю, и мы собрались вокруг них.

Поверх савана Марию укрывал голубой покров, яркий, как утреннее небо над нашими головами. Я стояла рядом с телом, народ же из города все прибывал и прибывал, так что толпа желающих проститься с матерью Иисуса заполнила всю рощу возле пещеры.

Погребальной службой распоряжался племянник Марии Симеон. Симеон, муж пятидесяти с лишним лет, был сыном Клеопы, брата Иосифа-плотника. Я слышала разговоры о том, будто бы его выбрали главой церкви вместо убиенного Иакова, но дело обстояло иначе. Он избрал себя сам и мы не стали спорить. В конце концов, Симеон казался неплохим человеком, а некоторые из нас до сих пор верили в то, что земные родичи Иисуса имеют преимущество перед прочими, ибо в одной с ним крови нечто магическое.

— «Дорога в очах Господних смерть святых Его!»[82] — нараспев прочел Симеон строку из псалма. — Почившая была святой женщиной и великой драгоценностью пред Господом нашим.

Он склонился и поцеловал покров.

Затем носилки подняли и унесли в глубь грота. Мы остались снаружи и стояли там долго, не замечая великолепия утра, ибо глаза наши слепили слезы.

Глава 66

— Петр мертв.

Симеон объявил об этом по окончании одного из наших собраний после того, как мы уже преломили хлеб и помолились. Он поднялся, медленно прошелся по большой комнате дома Иоанна и, встав перед нами, буднично, как нечто обычное, произнес страшные слова. А потом, предупреждая шквал вопросов, который должен был на него обрушиться показал смятое письмо.

— Один из наших братьев прислал весточку из Рима, — сказал он. — Скажу сразу, погиб не один Петр, хотя он, конечно, всем нам близок и дорог. Там состоялась жестокая и беззаконная расправа над великим множеством наших братьев и сестер, коих облыжно обвинили в поджогах. В том, что по их вине разгорелся страшный пожар, уничтоживший большую часть Рима.

— Ничего не понимаю, — пробормотал старый Матфей. Верный ученик Иисуса иссох и ослаб, но все эти годы усердно трудился в Иерусалиме на благо церкви, записывая воспоминания об Иисусе, а заодно ведая нашими счетными и хозяйственными книгами. — Как это может быть?

— Пожар полыхал не один день, выгорела значительная часть города и поползли слухи, что поджигателем был не кто иной, как сам император, ненавистный для многих Нерон, — пояснил Симеон. — Подозревали, будто он поджег город, чтобы расчистить место для осуществления своих грандиозных строительных замыслов. На самом деле императора в это время даже не было в Риме, и он, конечно, не решился бы на подобное безумство, но слухи приобрели такой размах, что ему пришлось оправдываться. Срочно понадобился козел отпущения, и выбор пал на нас.

— Есть ли доказательства — хотя бы слабые, косвенные — причастности к этому преступлению кого-либо из христиан? — спросила Иоанна.

Она тоже уже состарилась, но ум ее оставался столь же острым, как прежде.

— Нашлись какие-то свидетели, якобы видевшие людей, которые подбрасывали в огонь все, что может гореть, чтобы разжечь его пуще. Из этого Нерон или его советники сделали вывод о виновности христиан, поскольку те будто бы проповедуют близкий конец света и гибель мира в огне. Послушать их, так наши собратья решили этим поджогом приблизить последний день.

— Возможно, некоторые из нас и вправду испытывают заблуждения на сей счет, — заметила я, вспомнив общину из Изрееля, ждавшую и готовившуюся встретить конец света. Такие ошибочные верования могли быть распространены и в Риме.